Мастер порока

Кажется, она что-то прошептала ей. Ласково и неслышно. Затем плавно выпрямилась и неожиданно посмотрела прямо на меня.

Жуткий озноб прошел по коже. Я внезапно уловила во внешности девушки что-то до боли знакомое.

— Не бойся, — вдруг услышала я шепот прямо в своей голове. — Все будет хорошо.

Резкое осознание мгновенно пронзило меня лучом, и испуганный вдох ворвался в легкие…

Гулкое биение сердца оглушало барабанные перепонки, когда я открыла глаза. Видение было настолько четким и навязчивым, что я не сразу осознала, где нахожусь и почему!

Однако уже спустя мгновение, на смену растерянности, меня с ног до головы охватила тревога. Приподнявшись в постели, я обнаружила, что подушка рядом была пуста, а дверь в детскую не закрыта!

— Ох, черт!..

Буквально слетев с кровати на пол, я выбежала из комнаты в коридор, но Викки нигде не было видно! Куча вопросов тут же иглами впились в сознание: почему она меня не разбудила? Что заставило её уйти? А главное куда?!

Безуспешно бросаясь из комнаты в комнату, что располагались рядом, я все больше впадала в панику. Малышка ведь никогда так раньше не делала… Да она бы просто побоялась ходить одна в темноте! Так что могло толкнуть её на это?!

Догадка, внезапно впившаяся в сердце, заставила меня замереть. А вдруг… Вдруг все это из-за разговора с Ангелиной, который она услышала?..

В этот же момент в голове выстрелом пришло решение — нужно сказать Марку. Он — умный, он — хозяин резиденции и дядя Викки, и он точно быстрее всех справится с этой ситуацией!

Не заботясь о том, что босиком и в одной хлопковой сорочке, я побежала по коридору в направлении его спальни.

Хоть бы он оказался там! Хоть бы не уехал никуда!

Оказавшись в нужном крыле, я устало замедлилась и облегченно выдохнула, увидев, что массивная дверь в его комнату приоткрыта. Это еще ничего не гарантировало, но прежде чем я успела приблизиться к ней, до меня донесся мужской голос:

— …мне было очень плохо. Замкнутое пространство, темнота, одиночество… Я начал впадать в панику.

— А сто такое паника? — раздался вдруг тонкий любопытный голосок, и в моей груди екнуло.

Замерев возле двери, я осторожно и напряженно заглянула через узкий проем в комнату, которую освещала одна настольная лампа. Ракурс позволял увидеть их обоих и при этом оставаться незамеченной.

— Это когда тебе настолько страшно, что ты не можешь дышать, — в своей сдержанной манере объяснил Марк.

Он сидел в кресле, вполоборота к двери, в белой майке и пижамных штанах. Одной рукой он удерживал Викки, что устроилась на его коленях, а второй — собранной в кулак, подпирал свою голову.

— Твоя мама тогда пришла ко мне. Она была очень смелой и, несмотря на запрет отчима, тихонько пробралась к кладовке ночью и открыла замок.

— Она спасла тебя? — восхищенно спросила малышка.

— Хотела. Я не разрешил. Велел ей идти спать.

— Хм, — осуждающе издала Вика. — Поцему ты так сделал?

— Потому что знал, что её накажут.

Племянница Марка нахмурилась и задумчиво отвела глазки. А я почти не дышала, настолько боялась упустить хоть одно слово или обнаружить себя.

— И ты остался там?..

— Да. — Марк посмотрел на малышку и задумчиво улыбнулся. — Но уже не один. Твоя мама осталась со мной. И сидела в этой кладовке до самого утра.

Он говорил это без боли, без тоски в голосе, но с таким теплом и долей гордости, будто прямо сейчас вернулся в детство и увидел отвагу сестры взрослыми глазами.

— А лазве мозно наказывать детей? — недоверчиво поинтересовалась Викки в какой-то момент.

— Нет. Детей нужно воспитывать, но, к сожалению, не многие знают, как делать это правильно. Наш отчим считал подобные наказания самыми эффективными.

— Бедный Малк, — выдала малышка, выпятив губу. — Я бы тозе осталась с тобой… А злого дядю нужно плосто поставить в угол!

Он заметил, что Викки зевнула и мягко велел:

— Ну все. Тебе пора спать.

— Нееет, — тут же жалобно протянула она. — Лассказес мне еще сказку про маму?

Хозяин комнаты задумчиво усмехнулся.

— Это не сказки, Вика, — терпеливо поведал он. — Все, что я рассказывал тебе, происходило на самом деле.

— Я знаю, — деловито заявила малышка. — Моя мама была холосая. И я тозе холосая!

— Да. Ты… очень похожа на свою маму. — Улыбка на лице Марка растаяла, а глаза напряженно всмотрелись в детское личико. — Как же ты на нее похожа…

— И я не буду никогда с тобой ссолиться! — сердечно пообещала Викки. — Тестно-Тестно!

На эти слова её дядя нахмурился и застыл. Будто уже что-то предчувствовал.

— Ты только не отдавай меня, позалуйста, тете Лине… Я с тобой хотю остаться. Иногда я гломко иглаю, но теперь буду тихо-тихо! Как мыска!..

Мое сердце сжало в тиски до боли и, я закусила губу, чтобы сдержать всхлип. Моя маленькая… Невыносимо было слышать это. Как же мне жаль! Еще невыносимей знать, какой ответ её ждет.

Я сфокусировала тяжелый взгляд на Марке и вдруг заметила, как дернулся кадык на его шее. Словно он сглотнул тяжелый ком. А в следующее мгновение малышка вдруг протянула руку к его лицу и ладошкой стерла… О Господи, она стерла слезу с мужской щеки!