Мастер путей. #1

К столу были поданы три стула с мягкой обивкой. Не совсем то, на что я рассчитывал после утомительной поездки длинной пару тысяч километров, но и то хлеб. Хоть, не на ногах стоять.

По одну сторону стола разместился дед. Как я понимаю по манере его поведения, он тут главный. Со званием и занимаемой должностью разберёмся походя, но девчонка у него явно как помощница. Она не заняла своего места до тех пор, покуда не расселись мы со стариком. Только, когда перед нами образовалось по чашке с налитым прямо из стоявшего на столе самовара чаем, девушка приземлилась с нами за компанию.

Кстати, интересный момент. Самовар здоровый, литров на пять. Высокий такой, статный, с литым основанием. Вот только чистейший, как наполированная пряжка ремня у солдата-срочника. Да ещё и без копоти, к тому же. Между прочим, даже запаха от горящей древесины нет, а чай обжигающе горяч. Электричеством тут и не пахнет. Как же самовар, прошу прощения за каламбур, сам варит? Не на святом же духе, право слово?

– Дозволь же имя твое разузнать, добрый молодец, – произнёс старец. – На одном наречии, чай, глаголем, да за одним столом хлеб едим. Не сыроядец ты, вестимо. Так как же родителями наречён?

М-да. Щекотливая ситуация. Так-то, по сути своей, дед истину глаголет. В дёсны не лобзаемся, но за одним столом сидим. Правила приличия настоятельно рекомендуют хоть представиться, что ли. Головной убор свой снял: брезентовая панама лежит на коленях. Хоть так продемонстрировал свою осведомлённость о правилах хорошего тона. Номинальную, правда, стоит сказать. Но вбитый калёным железом параграф, в простонародье прозванный «Ихтамнет», гласит, что свою гражданскую информацию ты не должен разглашать никому, никогда и ни при каких условиях. Только оперативный позывной, и то – не всякому. При попадании в плен даже этого не допускалось сообщать. В армии – да, дело другое. Фамилия, звание, номер войсковой части – это всё, что военнопленный может сообщить. На основании этого, как правило, формируют обменный фонд между воюющими сторонами. Но мы – дело другое. Потому привычка, помноженная на паранойю, ещё нескоро позволит мне представляться настоящим именем в среде незнакомцев.

– «Мастер» я, отец, – скрепя сердце, отозвался в ответ. – На него откликаюсь… и вы зовите, если что.

Старец нахмурился. Не требовалось быть бакалавром по психологии и мимике, чтоб понять: ему решительно не понравился мой отказ называться. Вот прям решительно и категорически.

Извини, добрый человек. Таковы обстоятельства.

– Мастер, значит, – неодобрительно повторил он. – На имя не похоже. Стало быть, личину свою ты от люда человеческого скрываешь. Не басурманин ли ты, часом?

– Ага, два раза, – буркнул я. – Окаянный. Извини, отец. Но есть ряд сведений, которые первому встречному не разглашают. Я же не прошу вас свои имена назвать.

– А ты попроси, – совсем слегка, едва уловимо, но повысил голос собеседник, будто с вызовом. – Мы – Бериславские. Древнейший на Руси род, чьи колена тянутся из веков задолго до Рождества Христова. Я же – Берислав, при рождении наречённый. Сия же дева – Алина Бериславская.

– А я «Мастер», – повторил я. – Род, может, и не самый древний, но и мы не лаптем щи хлебаем.

– Всё язвишь, пострел, – помрачнел дед. – Бог тебе судья, сообедец. Мы не выпытывать тебя позвали.

О-па! Зацепочка!

«Мы не выпытывать тебя позвали». Так это что получается? Я их стараниями тут оказался? То есть, я не лежу дома, вырубившийся от усталости и не смотрю сон? Я не разнесён на атомы взрывом фугаса у себя в квартире, из-за чего десятиэтажный дом сложился, как карточный домик? Это они меня, что ли, «позвали»? Та-ак…! Это надо разобраться!

Я поднял взгляд на Берислава.

– «Позвали», говоришь? – переспросил, залпом допив кофе и откинулся на спинку кресла. – Стало быть, зачем-то нужен буду. Просто так не зовут. И как, прошу прощения, «позвали»? Никаких «зовов» не слышал.

Старец сделал указание жестом своей помощнице. Видимо, предстоящий разговор затянется, что вымотает и без того явно уставшего деда.

Алина, пытаясь прятать удивление за робкой улыбкой, посмотрела на меня.

– Даже не знаю, как это тебе сказать…, – как-то слегка растерянно проронила она. – Нам… нужна твоя помощь.

«Я, блин, что, вам «муж на час»?!», – подумалось мне.

– Берислав Всеволодович, мой дедушка, – продолжила девушка. – Он Мастер Путей. Исследовал и изучал знания о давно утерянной магии Пути. Кажется, что ему удалось перевернуть каждый камень в стране и прочитать все книги. На сегодняшний день он знает о Путях всё, что только можно было запомнить. Но… он умирает.

Я скосился на старика. Вот умирающим он выглядит в самую последнюю очередь. Про таких говорят: «На нём пахать можно». Умирающий дед не будет таскать с собой боевой посох. Причём, видно, что таскает он его не для бутафории. Даже перемещается с ним, как с продолжением своего опорного-двигательного аппарата. Максимум, что можно с ним сделать, это дать ему аскорбинку. Две половинки.

«Одна от головы, другая от живота. Смотри, не перепутай», – подумал я.