Мастер сновидений

Когда Одрик весь в грязи и крови явился домой, Лотти пришла в ужас, хорошо, что она купила ему новую одежду, а то при том хозяйстве, что вел молодой человек, завтра в дорогу, да и просто переодеться, ему было не во что. После вечернего происшествия все сомнения Одрика о необходимости покинуть любимый Каравач куда-то убежали, и, поужинав, тем, что совместно приготовили Лотти и Антонин, он смиренно пошел собирать вещи в дорогу.

Утром следующего дня, когда местное светило еще только начало показываться из-за восточных отрогов гор, из Каравача в направлении восхода, выехало два путника. Один темноволосый, худощавый господин средних лет и его слуга совершенно неприметной наружности.

Всю дорогу до гномов Одрик пытался учился у Антонина, а поучиться было чему. Его слуга оказался опытным путешественником. Чем дальше они ехали, и чем больше узнавал Одрик об окружающем Каравач мире, тем большее уважение вызывал в нем его попутчик. Казалось, не было на свете того, чтобы не знал Антонин, а не было в освоенной части Лари мест, где бы он не побывал.

Особенно нравились Одрику долгие вечерние беседы, что вели путники у костра, а потом продолжили традицию вечерних посиделок у гномов. Чем чаще и чем дольше они разговаривали, тем более никчемной казалась Одрику жизнь, которую он вел в вольном городе. Когда он рассказал об этом Антонину, тот рассмеялся и сказал:

— Не бери в голову, когда ты остался один, практически без средств, то ты, по крайней мере, смог выжить и даже, сохранить семейное предприятие. Многие на твоем месте не могли бы даже этого. Да, больших успехов ты не достиг, но и полным неудачником назвать тебя нельзя. Просто ты еще не осознал свое место в мире, и обязанности, и не принял на себя обязательства, которое твое место на тебя налагает. Нельзя жить, не имея обязанностей, нельзя быть абсолютно свободным. Абсолютная свобода — это удел полных эгоистов. Если человек хочет быть кем — то, то он должен помнить, что любая стезя налагает обязанности, и чем значительнее место, для которого ты предназначен, или еже занимаемое тобой, тем больше обязанностей у тебя будет. А ты думаешь чему учат наследниц Великих Домов? Бальным танцам? Нет, их учат ПРАВИТЬ… Справляться с обязанностями налагаемым занимаемым местом в обществе. Во всяком случае, так должно быть и до недавнего времени было именно так. А сейчас…Эх! — И Антонин с досады пнул шпорой ни в чем не повинного варга. Тот всхрапнул, но седока не сбросил.

— …Сейчас этот бардак может довести, Гаарх знает до чего. А у тебя раньше, да и сейчас, была одна обязанность — выжить, вырасти и хоть немного поумнеть. Со всеми этими задачами ты справился, ума, правда, не очень набрался, но у тебя еще все впереди, учитель тебе хороший нужен. Библиотека под рукой тоже нужна, попросился бы в ученики к какому магу… А то все стесняешься, как девственница перед брачной ночью. Но сейчас у тебя другие задачи. Теперь тебе нужно научиться постоять за себя, не плыть по течению, а попытаться самому построить свою судьбу. Найти свое место, понять, для чего же ты появился на свет. Нет, если ты, хочешь остаться мелким лавочником, тогда конечно, можешь сидеть на месте и ничего не делать. Нет, на хлеб и ром тебе, конечно, хватит, специальность у тебя непыльная, но ведь кто знает, может, ты годишься для чего-то большего.

— А может мне и так хорошо, может БОЛЬШЕГО мне и не надо.

— Да, сейчас ты плюешь на БОЛЬШЕЕ. Но речь не о том, нужно ли БОЛЬШЕЕ тебе, а о том, что БОЛЬШЕМУ, возможно, нужен именно ТЫ!

Тяжело вздохнув, как будто таща тяжелую ношу, Антонин вытер пот со лба. Вот упертый парень ему попался, что даже его не один десяток лет тренированного терпения уже не хватало, фу — у — у — у… И добавил:

— И брось эту мерзкую привычку пререкаться со старшими. Думаешь, Антонин всегда был таким? Я тоже был молодым и прекрасно понимаю, что с тобой твориться.

— Даже прекрасно, интересно откуда? Я сам не понимаю, что со мной твориться! — загримированный юноша сорвался на крик.

— Опять продолжаешь спорить с пожилым человеком?

— Я не спорю, я интересуюсь…Уже и спросить нельзя, — последнее он пробурчал себе под нос и надул губы.

Антонин увидев его выражение лица, закрылся рукавом и, делая вид, что закашлялся, покатывался со смеху. Они с Лотти выкрасили его почти в черный цвет, лучше бы легкую растительность на лице не трогали вообще. Наведенные морщины вокруг глаз и по-девчоночьи надутые губы с черным мальчишечьим пушком — внешность почти для клоуна из бродячего цирка. Справившись с приступом хохота и промокнув выступившие слезы платком, Антонин смог продолжить:

— Можешь, я здесь как раз для того, чтобы ты меня спрашивал.

— И могу надеяться на ответ?

— Конечно, я же КВЕСТОР. Только не спрашивай, где меня этому учили.

— Голодного гваррича мне на голову! Получил в попутчики гадалку.

— Ошибаетесь, господин хороший, сильно ошибаетесь. Гадалке задают вопрос: Если я выхожу из пункта А, то попаду ли живым в пункт Б? Гадалка отвечает: ДА, НЕТ, Не знаю.