Мастер сновидений

Когда-то по молодости, я тоже наломал дров. Вернее, чуть не наломал, меня удержал один из монахов ордена Рановесия. В благодарность я принес ему в дар единственное, что у меня было, свою жизнь. Но тот не принял дара, а передал мою жизнь всему Ордену. Я так надеялся стать послушником Рагнара[66]

, своего спасителя. И несколько лет провел на самой нижней ступени. Когда год занимаешься самой грязной работой, вытаскиваешь помои из столовой и чистишь нужники отделения боевой подготовки. И самое уважительное обращение в твою сторону "Эй, ты!", а питаешься тем, что осталось от верховых варгов. И тебе никто ничего не будет рассказывать, объяснять, ты вообще никто, тебя нет, ты служишь Ордену, а Орден Великому равновесию.

Если не сбежишь за это время, то тебя переведут в библиотеку отделения аналитиков, будешь протирать пыль с книг, заваривать умникам травяной чай. Едят они мало, а чая пьют много, поэтому ты носишься по окрестным лугам, собирая затейливые травки. Если умникам нравится, то можешь доесть остатки их обеда. Тебя также ничему не учат, но ты можешь слышать их научные споры, а ночью, вылизав полы читального зала до зеркального блеска, можешь взять с полки книгу. Аналитики считают себя интеллигенцией, поэтому на тебя не рявкают, в свой адрес ты слышишь "Как — тебя — там, поди — ка сюда". Пару лет твое имя Как — тебя — там.

Тебе может повезти еще одним образом, ты попадешь к ангелочкам сизокрылым, отделения священников бога Равновесия Лафригора. Это в руках статуи Лафригора покоится точка опоры, на которой колеблются качели жизни. Будущие священнослужители ходят с благостными лицами, рассуждают о духовности, говорят нараспев, питаются исключительно жидкой пищей. А я денно и нощно чистил их мантии и стирал исподники. Все должно быть безупречно синего цвета, считается, что синий цвет успокаивает и позволяет быстрее найти внутреннюю точку опоры, что и угодно Лафригору. Здесь уже принято называть всех по имени, но мое имя тянется так певучедолго, что хочется огреть певца чем-нибудь тяжеленьким. Лучше с ними поменьше общаться, лучше сидеть в библиотечной подсобке, переписывая сизокрылым их молитвенники, здесь тихо и сухо, а мозоль от пера не сравнить с кровавыми язвами от щелочного раствора для стирки.

Есть в библиотеке одна дверь, к которой я даже прикоснуться боялся. Это не для всех, туда не пускают ни будущих костоломов — оперативников, ни будущих математиков — статистиков, ни занудных священнослужителей, это только для верхушки Ордена, профессоров и старших курсов элитной группы резидентуры, наиболее способных учеников отделения дозорных. На всем континенте Лари, за всеми человеческими действиями следят дозоры Ордена. Чаще всего пилигримы, маскирующие под странствующих комедиантов, бардов, под торговцев нехитрым товаром. Это они вызывают отряд оперативников, если ситуация запущена и выходит из-под контроля, это они дают задания аналитиками просчитать возможные вероятности развития событий.

Для дозорного главное не объем бицепсов, не умение перемножать в уме пятизначные цифры, а способность выживать в любой ситуации, налаживать контакты с подопечными, хладнокровие, нестандартное мышление, умение предвидеть ситуацию и терпение, нечеловеческое ТЕРПЕНИЕ. Успешно прошедших обучение на отделение дозорных, подтвердивших свои способности трехлетней стажировкой на просторах Лари, приглашают в группу резидентов, постоянных дозорных, практически шпионов, подопечными которых являются население крупных городов, правящие дома, организации сомнительного характера и необычные люди.

Равновесие это, прежде всего соответствие самой природе человеческой, а человечки все время норовят переломать себя, свою природу. Если кому-то суждено родиться толстым или тонким, брюнетом или блондином, кучерявым или гладковолосым, то так ПОЛОЖЕНО ПРИРОДОЙ. Но люди недовольны, то все хором завивают волосья раскаленными бронзовыми щипцами и красятся в нордических блондинов, то распрямляют свои кудри также раскаленной бронзой и все ходят с шевелюрой чернее сажи. Ну не могут быть люди одинаковыми, так заведено, это закон природы, все, что есть в человеческой природе — все важно. Нет ничего абсолютно совершенного, красивого или правильного, есть, то, что сейчас, в данный момент считается правильным. Даже жалость и милосердие могут принести несчастья, а убийство оказаться спасительным.