Мастер теней (СИ)

   - Пусть женится.

   - Пожалуйста! Дайм!

   Он снова пожал плечами, взял с висящего в воздухе подноса - Шу позаботилась и об этом - бокал легкого красного и отпил глоток.

   - Двадцать шестого года, превосходно. Лучший урожай.

   Шу лишь на миг сжала губы и сверкнула гневной лазурью из-под ресниц, но тут же снова улыбнулась.

   - Черешни, персиков? Пирожных?

   - Пожалуй, достаточно будет дольки засахаренной груши, - кивнул Дайм.

   - Все, что Вашей Светлости будет угодно, - Шу склонила голову и подала на серебряной тарелке кусочек груши.

   - Все, что угодно? - Дайм наколол грушу на вилку, полюбовался ею и надкусил.

   Скулы свело: груша была горше проклятий и горше предательства, но он улыбнулся.

   - Все. - Шуалейда прямо посмотрела ему в глаза. - Кей должен жить и править Валантой.

   - Не обещай слишком много, Шу. Даже мне. - Оставшийся кусочек груши полетел в фонтан. Светящиеся разноцветные рыбки бросились к угощению. - Особенно мне.

   Встав, Дайм предложил Шу руку, помог подняться и повел обратно. Сделав несколько шагов, она остановилась.

   - Пожалуй, на сегодня мне хватит танцев. Я пойду к себе. Увидимся зав... когда-нибудь.

   Она попыталась отнять руку, но Дайм удержал.

   - Отпусти его. Стрижи не поют в неволе.

   Несколько мгновений Шу смотрела на него, словно решая, сказать что-то или не сказать. Потом кивнула, сжала его руку и убежала.

***

   Следующие два часа Дайм вертелся ужом, добывая информацию, распространяя слухи, намекая, рекомендуя и угрожая - все как всегда, разве что за полгода несколько изменилась расстановка сил. Беседа с ирсидским послом не дала ровным счетом ничего. Он "случайно проговорился" об интересе Парламента к железной дороге от Дремстора до Суарда через Луаз, которую с одобрения Императора начинают строить гномы - что лишь утвердило Дайма в том, что ирсидские герцоги затевают серьезную игру, и гномы тут совсем не причем. Зато друг и гость посла, шер Акану, знаменитый путешественник и не менее знаменитый лжец, весьма заинтересовал Дайма - не столько завиральными историями о каком-то кристалле Мертвого бога, сколько ментальной защитой: ни проникнуть за нее, ни определить автора-мага Дайм так и не смог.

   После ирсидца и Акану был посол Ледяных Баронств с намеками на достойное шера-дуо место при дворе Лерда и рассуждениями об оборотной стороне Закона о шерском сословии. За ним - сашмирский посол, озабоченный поведением герцогов в соседней Ирсиде и вниманием Канцелярии к внешним пошлинам на железо. Посол в очередной раз рассыпался в уверениях вечной благодарности, преданности и готовности на любые услуги - если бы Дайм не замял прошлогодний инцидент с чуть не объявленной войной, быть послу сваренным в лучшем оливковом масле, как велят древние традиции Сашмира. За послами были герцог Дарниш, полковник Бертран Флом, капитан Ахшеддин, королевские советники, представитель Дремсторской общины гномов с кузеном, главой суардского Горного банка. И бесчисленные шеры, интересующиеся свежими новостями из Метрополии и жаждущие внимания приближенной к императору особы.

   Все это было совершенно необходимо, жизненно важно и входило в обязанности главы Канцелярии, но сосредоточиться на политике становилось все сложнее, и вскоре Дайм поймал себя на том, что не понимает обращенного к нему вопроса престарелой ольберской баронессы. Все его мысли вертелись вокруг Шуалейды, так и не вернувшегося на бал Бастерхази и Тигренка, ширхаб его нюхай.

   - Простите, сиятельная, срочный вызов из Конвента, - соврал он. - Мы непременно продолжим беседу позднее.

   Ускользнув из зала, Дайм понесся к башне Заката, но остановился на полпути, в галерее Масок. А собственно, что он скажет Шу? Здравствуй, дорогая, я пришел проверить, отпустила ты своего мальчишку или уложила в постель? А может, попроситься третьим? Проклятье. Хиссовы шуточки.

   Попавшийся навстречу слуга вздрогнул и попятился, а Дайм рассмеялся: хорош светлый, еще немного, и от него будут разбегаться в ужасе, как от Бастерхази. До своих покоев Дайм шел, старательно замедляя шаг и беззаботно улыбаясь. Не помогло - горничная, натиравшая полы в дальнем конце западного крыла, посмотрела на него, как на сумасшедшего, и тайком осенила лоб малым окружьем. Только тогда Дайм сообразил, что по выходе из бального зала снял с себя иллюзию парадного мундира, чтоб не тратить едва накопившиеся капли энергии, и щеголял потертым дорожным камзолом, к тому же порванным, когда они с Шу бежали по Фельта Сейе.

   Шуалейда, Шу, Лея... Как быстро насмешливые боги отняли иллюзию счастья.

   Зажмурившись до радужных пятен в глазах, чтобы избавиться от желанного образа, Дайм зашел в свои покои. Холодные, пустые - как раз, чтобы прочитать, наконец, папку Парьена и сундук отчетов. Против ожидания, папку не тронули даже вездесущие мухи. Или Бастерхази на старости лет растерял любопытство, или достиг такого запредельного мастерства, что все ухищрения Дайма ему нипочем.