Мастер теней (СИ)

   Он шел сквозь густой туман, пронизанный рассветным солнцем - вперед, на вздохи флейты и журчание воды. Туман холодил кожу и щекотал ароматом кувшинок. Трава путалась в ногах, тянула вниз. Но флейта трепетала, звала - и он шел, не зная, сумеет ли в этот раз увидеть туманную деву, танцующую над ручьем в брызгах радуги.

   - Ты здесь? - звенел ручей, или её смех, или падающие на камни капли.

   Туман легко касался губ и манил: поймай меня, найди! Флейта вздыхала - то справа, то слева. Ручей смеялся её голосом, пел и дразнил.

   - Покажись, - попросил он, пытаясь поймать тонкие руки, как просил каждый раз.

   Губы, пахнущие рассветом и рекой, на миг коснулись его губ. И туман схлынул вдруг, как бывает только во сне, оставив его на берегу ручья.

   Она кружилась, одетая лишь в длинные, до колен, туманные пряди. Она была дождь, и радуга, и рассвет, и страсть - дева с сиреневыми глазами и лицом изменчивым, как отражение в воде. Казалось, еще миг, и он узнает её...

   - Шу-у... - плеснула вода у ног.

   - Шу? - повторил он за ручьем.

   В ответ облачная дева покачала головой, шагнула навстречу...

   Трава взметнулась сотней змей, опутала его, прижала к земле. Дева растаяла в тяжелой мгле, запахло смертью. Стриж дернулся, попытался вскочить, и...

   Проснулся.

   Распятым на постели. Едва прикрытым простыней.

   Прямо на него смотрели хищные сиреневые глаза - страсть, голод и страх завивались в воронку смерча, готового засосать его и разнести все вокруг в клочья. Стриж замер, не решаясь вздохнуть, отказываясь поверить, что Шуалейда и есть та облачная дева из снов, мечта, жизнь и смерть...

   Сегодня - смерть. Наяву.

   - Тигренок? - шепнула Шуалейда.

   Стриж попробовал пошевелить руками, но не смог: сумрак держал крепче любых веревок. Страх сковывал мысли, мешал дышать - даже под взглядом Пророка он не был так беспомощен.

   - Не бойся, Тигренок.

   Она отступила на шаг, улыбнулась и на миг прикрыла глаза. Тяжкий морок ослаб: ровно чтобы Стриж смог вздохнуть, вспомнить - кто он и зачем здесь... и тут же забыть, чтобы увидеть в голодном урагане прекрасную девушку. Она не походила на принцессу: растрепанная, в сползающей с бледных плеч сорочке, с лихорадочными пятнами румянца на резких скулах. Восхитительная. Желанная до дрожи.

   "Поцелуй меня", - попросил он взглядом.

   - Тигренок?.. - удивленно переспросила Шуалейда.

   Стриж потянулся всем телом, так чтобы простыня соскользнула, и улыбнулся: бери, ты же хочешь...

   Она нерешительно коснулась его щеки, пахнуло грозой - и смерч сорвался с привязи. Её руки зашарили по его телу, следом - губы. Стриж перестал понимать, кто он и где он, для него остался только терпкий запах женщины, ее тепло, прикосновения и мелькающие перед глазами плечи, груди, черные пряди, запястья...

   "Моя!" - пульсировало жаром в паху. Кажется, он рвался из пут, стонал и рычал, а она смеялась и чертила руны острыми ногтями по его коже. Кажется, он разорвал зубами её сорочку, а она хлестнула его по щеке. Кажется, он поймал ртом ее пальцы, а она выгнулась и вскрикнула: "мой Тигренок!"

   Он опомнился, лишь когда волна наслаждения схлынула, оставив его хватать воздух запекшимися губами и осознавать, что им, беспомощным, играли - и что ему хватило одних ласк и поцелуев, словно мальчишке. И что прильнувшая к нему девушка прекрасно позавтракала его страхом и страстью, а он готов быть игрушкой и десертом сколько угодно...

   Додумать он не успел. Её губы вдруг снова оказались у его губ, ладонь убрала волосы с лица. В сиреневых глазах мелькнуло шальное веселье. Шуалейда поцеловала его - коротко, так что он едва успел податься навстречу, и шепнула:

   - Одевайся и приходи завтракать, Тигренок.

   Отстранившись, она оглядела его с головы до ног, заодно давая возможность полюбоваться обнаженной грудью в разорванном вырезе сорочки и припухшим от поцелуев ртом. Покачала головой, провела рукой по его животу, заставив задохнуться от удовольствия и желания, и убежала наверх.

   Путы на руках исчезли, и Стриж сел на постели, потирая запястья и гадая: он все еще спит или уже умер и по ошибке попал в Светлые сады? Наверняка спит. И неплохо бы поспать еще немного, только бы не думать о том, кто из них успеет первым.

***

   Следующие полчаса лишь подтвердили: все вокруг - сон и бред. Золотые краны с горячей водой и десять сортов мыла, бресконские кружева и малахитовые пуговицы, расписной фарфор и засахаренные фиалки... а главное - дивной красоты и изысканного воспитания принцесса, деликатно кушающая суфле серебряной вилочкой, и поглядывающая из-под длинных, словно нарисованных, ресниц. Все - сон. Такого не бывает на самом деле.

   - ...попробуй пирожное, Тигренок.

   Шуалейда улыбнулась ему, словно какому-нибудь графу на великосветском приеме, и погрузилась в собственные мысли: переводила взгляд с украшенных эмалевыми миниатюрами напольных часов на свернувшегося в кресле котенка, потом на Стрижа и снова на котенка... Знать бы, о чем она думает!