Мастер ужасок

Неожиданно по всей лаборатории вспыхнули маленькие костры. От болевых свечей загорелись пачки пергаментов, покрытые пылью книги, сухой веник из хвороста и дрова для камина. Пламя подобралось к стеклянной бутыли со спиртом, и под воздействием жара она лопнула. Вытекшая жидкость воспламенилась и широкой пылающей струей побежала по столу, охватила бутылки с ляйденскими человечками, которые мгновенно разорвало на части.

Одна болевая свеча от смертельной усталости упала с полки в бочку с серным порошком, и язык пламени, достигавший человеческого роста, взметнулся вверх до самого потолка. Загорелись останки двухвостого крокодила.

Эхо взволнованно метался с места на место. Хаос, паника, дворцовый переворот – грандиозно! Мельчайшие из тварей, мучимых Айспином, поднялись на восстание, подстрекаемые Сваренным привидением, которое парило над всем происходящим, как трепещущее знамя на ветру. На это он действительно не рассчитывал. Теперь счета были оплачены и долги погашены: Айспин получил квитанцию за свое жестокое обращение с болевыми свечами, и они благодарили Эхо за то, что он избавил некоторые из них от их мук. Разве Айспин не сказал сам, что большие решения нужно искать в самом малом?

И здесь подоспели освобожденные ляйденские человечки. Они опрокидывали бутыли и флаконы, жидкости и порошки из них вспыхивали или взрывались. Они открывали клапаны и выпускали газ, который, соприкасаясь с огнем, мгновенно превращался в шипящие языки пламени. По комнате летали осколки стекла, в воздухе стоял чад и запах серы, раздавался треск и шипение, как при фейерверке. Путч! Бунт! Убийство тирана! И в самой середине – пылающий и танцующий мастер ужасок, который звал на помощь. Наконец, он выбежал за дверь – живой факел!

Эхо чихал и кашлял. Рядом с алхимической печью горел красный порошок, и от его чада Эхо едва не терял сознание. Он безрезультатно пытался оторвать цепочку, понимая, в какой опасности оказался. Вся лаборатория в любой момент могла воспламениться и превратиться в единый адский огонь. Это был вопрос нескольких мгновений, когда произойдет возгорание таких опасных веществ, как фосфор, нефть и черный порох – смесь, от которой весь замок взлетит на воздух. Из пасти тлеющего крокодила на потолке на Эхо стекала горячая смола.

И тут вернулся Айспин. Он дымился, как потухший факел. Лицо его было черным от сажи. Мантию он сбросил, но вместо нее тащил за собой мокрое насквозь одеяло. Его глаза кровожадно сверкали, и он начал бить мокрым одеялом по всем объятым пламенем предметам.

– Вот! Вот! Здесь! Здесь! – кричал он, прихлопывая небольшие очаги пламени. – Здесь! И здесь! И здесь! – Он действовал планомерно, бегая вдоль и поперек лаборатории и заглушая огонь. Затем он отбросил обуглившееся одеяло в сторону, схватил лопату и стал бросать из бочки песок на более крупные языки пламени. Бочку с серой он просто выкинул в окно. Он сбил крокодила с потолка и выкинул его следом за бочкой.

– Так! – сказал он. – Теперь займемся вами. – Он имел в виду болевые свечи и ляйденских человечков, за которыми охотился. Он беспощадно начал бить лопатой маленькие существа одно за другим или просто растаптывал их своими железными подошвами. – Вот! Получите! Вы, проклятые! Отродье! Вот! Вот! И вот! – Айспин не пощадил ни одного из них. Остались лишь неподвижные кучки воска и торфа.

Наконец он, закашлявшись, остановился посреди поля битвы, над которым стояли серые, черные и ядовито-желтые столбы дыма, среди обломков, погашенных очагов пожара и осколков стекла. Он огляделся. Лаборатория была серьезно повреждена, но не разрушена. Мастер ужасок справился с пожаром с помощью мокрого одеяла и лопаты.

– Эй, ты! – крикнул мастер ужасок и ткнул острым пальцем в Сваренное привидение, парившее над пепелищем. – Теперь твоя очередь!

Он с силой бросил лопату, как копье, в направлении Рубашки, который быстрым движением переместился в сторону. Лопата врезалась в полку с пробирками.

– Эй, ты! – опять крикнул Айспин и направился с голыми руками к Сваренному привидению. Эхо почти физически ощущал злобную энергию, безграничную ярость и жажду мести, которые исходили от мастера ужасок. Рубашка вздрогнул, как от удара плетью, пролетел широкой дугой вокруг Айспина, затем поднялся вверх, к потолку и, дрожа, застыл на какое-то мгновение в воздухе. Затем он стал стремительно падать вниз, пока не погрузился в бурлящий жировой котел, из которого когда-то появился. Теперь он исчез в нем навсегда.

Отсрочка

Казнь Эхо пока была перенесена. Айспин был занят восстановлением лаборатории. Он приносил новые инструменты и химикаты, вновь смешивал пролитые напитки, ремонтировал провода. Отсрочка, которую получил приговоренный к казни царапка, составляла часы. Гроза между тем прошла, уступив место унылому затяжному дождю. Стало прохладно, наступал вечер.