Мастер ветров и вод

— Да, понимаю, особенно после той замухрышки, которую ты видела в Китае. Но с прошлой нищей жизнью покончено. Раз и навсегда. Кстати, благодаря твоей науке, Нилочка! Ох, совсем забыла сказать тебе главное: добро пожаловать на историческую родину, чувствуй себя как дома и забудь, что ты в гостях!

— Как говорят у нас в Китае, чтоб тебе увидеть пятицветные облака, — улыбнулась я. — Пятицветные облака предвещают радость, удачу и дружбу с хорошим человеком.

— Ну, у нас облака обычные, серые, — засмеялась Соня. — В основном предвещают снегопад, сейчас за день выпадает недельная норма снега, представляешь? Нилочка, садись в машину и поехали, что мы с тобой в аэропорту мёрзнем, как — две студентки-заочницы?

— Мы сейчас куда едем? — спросила я, устраняясь на переднем сиденье. Машина была роскошная, даже у покойного кузена Го, да вкушать ему росу бессмертия на острове Пэнлай, модель была поскромней.

— Сразу ко мне, — ответила Соня. Машина так мягко и бесшумно тронулась, что я не сразу поняла, что мы уже едем. — Под Тулу. Хочется успеть до темноты. А по Москве мы в другой раз покатаемся, к твоим предкам, если хочешь, заскочим.

— Вообще-то я не горю желанием их видеть, — честно сказала я. — Соня, они благополучно забыли обо мне ещё тогда, когда я была «американской женой», так к чему мне напоминать о себе? Что я им расскажу о своей жизни?

— Что ты великий мастер фэн-шуй, делающий людей счастливыми, — совершенно серьёзно сказала Соня. Машину она вела изящно и даже с некоторым шиком — когда только успела научиться?

— О, Соня, полагаю, что мои родители профессию мастера фэн-шуй сочтут стоящей где-то между профессией проститутки и массажистки. И окончательно поставят на моей судьбе большой жирный крест.

— Ладно, убедила, к твоим заезжать не будем. Составим более интересную программу развлечений.

— Соня, надеюсь, эти развлечения будут в достаточной мере тихими и спокойными? — поинтересовалась я.

— А что такое? — удивилась Соня. — Постой-ка, Нила, ты выглядишь какой-то измотанной. Я поначалу думала — это от полёта, а теперь… С тобой что-то стряслось, да?

— В общем, да, — кивнула я. — И не только со мной…

— Рассказывай, — потребовала Соня.

Что ж, я не стала делать тайны из недавних событий моей жизни. Все перемешалось в моем рассказе: угрозы, Красавчик Ванг и Серебряная Юлэ, гибель кузена Го и мои ожоги, раздор с наставником, не хотевшим отпускать меня в Россию… Соня слушала, но, казалось, была больше поглощена дорогой, нежели моим рассказом. Впрочем, оно и правильно: российские дороги практически не изменились (во всяком случае, в лучшую сторону) со времени моей эмиграции.

Ехали мы часа два, этого времени как раз хватило ни мой рассказ. А Соню я не стала расспрашивать: захочет, сама расскажет, как дошла до жизни такой. Впрочем, бриллианты и райские духи достаточно красноречиво говорили как.

— Вот и Тула, — сообщила Соня, когда за тонированными стёклами её машины промелькнули заснеженные поля, одинокие избы, потом посёлки, где избы — какая поновей, а какая поплоше — сменяли друг друга с завидным постоянством. — Помнишь такой город?

— Да, — ответила я гордо. — Самовары, пряники, красная икра…

— Нет, красная икра — это Астрахань, но в остальном ты не ошиблась, — засмеялась Соня. — Хотя в местных супермаркетах красной икры, пожалуй, не меньше, чем пряников…

Мы как раз проезжали неказистый пригород, состоящий из одноэтажных домиков угрожающе-разбойного вида, и я грешным делом подумала: супермаркеты здесь тоже такие: деревянные, покосившиеся, с ржавой вывеской над обитой рваным дерматином дверью?

Однако когда въехали в центр, в глазах зарябило от неоновых вывесок, среди которых особенно ярко сверкали вывески игровых клубов и ресторанов. Но я могла поставить сто к одному и выиграла бы, если б сказала, что за роскошными фасадами этих радостей жизни скрывается все та же убогая нищета провинциального русского городишки. Тула напоминала мне стареющую кокетку, которая, не имея денег на пластических хирургов, обильно сдабривает свои прелести пёстрой дешёвой косметикой.

— Так себе город, — словно прочитала мои мысли Соня. — Люди здесь какие-то… вечно озабоченные, что ли…

— Чем озабоченные? — хмыкнула я.

— Поиском куска хлеба или поиском врага, на котором можно сорвать всю накопившуюся злость, — ответила Соня. — Знаешь, когда выезжаешь в магазины за продуктами или, допустим, в нашей «Экзотике» кого-то из покупателей консультируешь, то хорошо видишь — душа у человека съёженная, забитая и оттого злая. А людей с прямой и лёгкой душой здесь почти и нет… Ну вот, сворачиваем на Веневское шоссе. Сейчас опять пойдут бараки и домишки, а потом небольшая рощица, и уже за ней моя усадьба.