Мастер ветров и вод

— Да мне и нечего скрывать. Ну да, художник проявил ко мне некоторый интерес. Но ничего вопиющего. Пару раз пригласил меня на вернисаж, где экспонировались его картины, сводил на чайную церемонию в японский ресторан… Кстати, церемонию пришлось оплачивать мне, так как художник был не при деньгах.

— Не мелочись, Сонечка. Когда речь идёт о мужчине от искусства, мелочность в женщине почитается дурным тоном. Кроме того, это становится модным среди успешных женщин — оплачивать внимание своего мужчины…

— Я и не мелочилась, — усмехнулась Соня. — В конце концов, мне нравится чайная церемония. А насчёт оплаты услуг мужчины — неужели ты это всерьёз, Нилочка?!

— Важно не это, а другое, — наставительно сказала я, — нравится ли тебе твой диктатор-художник. Кстати, как его зовут?

— Марк Косарецкий, — не сказала, а почти пропела Соня. — Аристократическое имя, верно? В одно имя влюбиться можно…

— Имя — это только набор звуков, — ответила я. — Какая у твоего Марка душа?

Соня на минуту примолкла, глядя на то, как в огромном круглом аквариуме плавают неоны и скалярии, а потом сказала:

— Нила, душу я разглядеть не успела. Наш роман с Марком длился ровно пять дней и закончился трескучей ссорой. Марк заявил, что у меня слишком много мусора в голове, а кроме этого, что я — не личность, да и не должна быть личностью. Если и дальше хочу наслаждаться его обществом в моей постели.

— Понятное дело, когда мужчина такое говорит женщине, она с особым наслаждением спускает его с лестницы, — тоном знатока заявила я и добавила: — Да какое он имел право говорить с тобой в подобном регистре? Сколько лет этому сопляку?

— Он старше меня на одиннадцать лет, — сообщила Соня.

— Сорок четыре?! И он все ещё подающий надежды художник?! Ох, Соня, я рада, что ты от него избавилась. Подобный мужчина — все равно что ядовитая стрела: вонзится в сердце, и любви испытать не успеешь, а вот боли — наоборот. Боль тебе просто обеспечена. Нет, Соня, Марк Косарецкий нам никак не подходит.

— Знаю, — хмыкнула Соня и допила вино. Вид у неё при этом был не сказать чтобы сильно оптимистический. Даже совсем неоптимистический. Видимо, художник Марк Косарецкий сумел-таки сделать чёрное дело и каким-то образом влюбить в себя мою дорогую подругу. Ну, не влюбить, а заставить думать о собственной аристократической персоне. Вот теперь Соня горемычно думает: а может, он был моей судьбой? А может, у меня и вправду много мусора в голове, и пусть бы Марк взялся за моё воспитание суровой рукой? Мне стало жаль подругу: с одной стороны, судьба стала к ней благосклонна, а вот с другой… Дался ей этот художник!..

— Приезжай ко мне летом, — предложила я наобум. — Я тебя сосватаю за кого-нибудь из своих кузенов.

— Нет, в отношении мужчин я все-таки проявлю патриотизм. И без того по телевизору без конца говорят, что наша нация вырождается! А ты мне ещё за китайца выйти замуж предлагаешь!

— Что ж, коль ты такая патриотка, — заулыбалась я, — то сиди и жди принца своей мечты. Должен же он когда-нибудь да объявиться.

Улыбки улыбками, но я видела и понимала, что Соня тяготится своим безмужним, точнее, безмужчинным положением. Её успехи в карьере, бизнесе и даже домостроительстве не давали ей главного: возможности влюбиться. Влюбиться так, как влюбляются женщины именно нашего возраста — безоглядно, нерассуждающе и навсегда.

Я терпела это безобразие в Сониной судьбе несколько дней, а потом решила взять её судьбу в свои руки. Та стрелка таинственного компаса, что всегда вела меня к верным решениям, ожила и напряжённо дрожала, готовая указывать путь.

Прежде всего я выполнила простейшие операции, доступные даже тем, кто истово штудирует «Фэн-шуй для чайников». С помощью триграмм багуа и некоторых методик школы компаса я постаралась определить, какой негативный фактор мешает моей подруге незамедлительно и навсегда обрести сердечное счастье…

И тут впервые мои методы дали осечку. Триграммы молчали, и стрелка моего сердечного компаса расстроенно вертелась из стороны в сторону, как при магнитной буре. В доме Сони, как говорим Мы, мастера, всюду был «хороший фэн-шуй». Ничто, ни одна судьбоносная заноза, никакая житейская причина не мешала Соне влюбиться, и тем ие менее наша принцесса не влюблялась, и все тут. Я уже хотела предложить ей пойти тривиальным путём и собрать в доме вечеринку с массой знакомых и полузнакомых людей (вдруг там окажется искомый принц?), но тут сказочность Сониной судьбы снова сыграла свою роль. Потому что Соню пригласили на бал — как полагается приглашать на бал всякую порядочную принцессу.

Бал давало местное Дворянское собрание. Я и не подозревала, что в таком самоварно-гармошечном городке, как Тула, имеется Дворянское собрание, но вот поди ж ты!.. Соня получила приглашение — прямоугольник глянцевой плотной бумаги с золотым тиснением и витиеватыми грамматическими периодами.

— Мне не хочется на этот бал, — неожиданно заупрямилась Соня.

— Не хочется, а надо, — подавила я упрямство подруги. — И даже не с точки зрения поиска принца. Просто побудь среди людей.