Мастер войны

А как еще это можно было сделать? Как? Великие боги! Ему нужны были две женщины. Две, и отнюдь не любые, потому что те «двери», которые предстояло открыть, по-другому не открываются. Конечно, идеально было бы взять Анну и Викторию, но Карл, как ни пытался, не нашел способа подчинить сразу двух владеющих огромной силой волшебниц. Проще, оказалось, заполучить эту дочь Кузнеца и затем уже с ее помощью, захватить Норну. Вот и будут у него тогда два Ключа, тем более что второй находился сейчас едва ли не у самого Порога. Впрочем, и тот план, на котором он в конце концов остановился, был совсем не прост и требовал серьезной подготовки. Чтобы справиться с этим головоломным делом, Карлу потребовались вся его власть, все собранные за столетие несметные богатства, опыт всей предшествующей жизни и еще три месяца тяжелого кропотливого труда в придачу. Зато сегодня ему хватило всего трех часов, чтобы совершить то, что казалось совершенно невероятным еще год-полтора назад. Однако если он брался за какое-либо дело, то уж, верно, не за тем, чтобы его не завершить. И на этот раз, все произошло точно так же, как неоднократно случалось в прошлом. Карл нарисовал в воображении, как все это будет выглядеть сегодняшней ночью в Сдоме, и достаточно быстро – всего за каких-то жалких три месяца – добился того, чтобы «рисунок» обрел плоть и кровь, превратившись из замысла в реальность. Самым трудным оказалось подготовить вспыхнувшую этой ночью войну, но не потому, что это было невозможно – зерна раздора давно уже проросли и дали крепкие всходы – а потому, что Карл не мог все это время показываться в Семи Островах, где его могли легко узнать. Более того, ему пришлось сделать нечто такое, чего он не делал никогда в жизни. Последние полгода он был вынужден скрываться от ищущего взгляда Норны, но все потому, что, как выяснилось, Карл был ей нужен не меньше, чем она ему. Вот только цели у них были разные. А Анна…

«Так ли было необходимо ломать еще и эту судьбу?»

«Что ты знаешь о необходимости?!»

Карл все-таки оглянулся на окно, но то, что происходило сейчас на улицах Сдома, было ему и так хорошо известно, а через окно увидеть это было невозможно.

«Что ты можешь знать?!» – гневно воскликнул он, как будто ведя спор с реальным, живым противником.

И тогда пришло понимание. Едва ли не с удивлением, на которое он считал себя уже не способным, Карл осознал, что определяло его поступки сейчас и здесь, и три месяца назад, и годы и годы, которые предшествовали сегодняшней ночи.

«Жажда…»

Тогда и теперь, это была Жажда, чувство сильнее страсти и непреклонней страха смерти, и именно она, эта жажда, вела его по последней человеческой дороге.

«Последняя дорога».

Что ж, возможно, что и так. Последняя. Его это уже не пугало.

«Залитая кровью и слезами…»

А если и так?!

Анна была достижима именно потому, что находилась в кабале. Это было древнее проклятие всех, кого боги наделили своим волшебным Даром. Первый мужчина или первая женщина несущего Дар обретали над ним огромную власть. Правда, только в одном-единственном случае: если тоже обладали Даром, притом не Даром вообще, а тем же самым. На самом деле, именно поэтому волшебники и волшебницы, которые о силе первого соития были осведомлены, опасались себе подобных, во всяком случае до тех пор, пока не потеряют девственность. К несчастью, Анне не повезло. Она была крестьянской дочерью и тайн магического искусства знать, естественно, не могла. Ян нашел ее раньше, чем кто-либо другой, и своего шанса не упустил. Его собственный Дар был сродствен Дару Анны, но исчезающе мал, однако силы – обыкновенной мужской мощи, чтобы изнасиловать девчонку, еще не вполне владеющую своим Даром, ему хватило с лихвой. И в Сдом, в семью Кузнецов он пришел не один, а с Анной, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы не только быть принятым в Братья, но и, несмотря на молодость и вздорный нрав, занять в клане выдающееся положение. Все так и случилось, и никто, казалось, уже не мог ему помешать, ни Игнатий, прямо скажем, его не любивший, но вынужденный считаться с мнением других Братьев, ни Виктория, которая была бессильна разорвать возникшие между Яном и Анной узы, ни тем более сама Анна.