Мастер войны

Известие, что дом их посетил знатный родич, как и следовало ожидать, вызвало в семействе Ругеров волнение самого искреннего свойства и породило волну хаотичных перемещений многочисленных домочадцев и плохо скрытый переполох в задних комнатах дворца, который должен был считаться домом. Тем не менее, на мастера Элиаса все это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Разумеется, он, немедля отдал необходимые распоряжения – что, впрочем, сделал бы и в любом другом случае – и вскоре служанки принесли в гостиную угощения, состоявшие из засахаренной айвы, фигурок из марципана и сваренного в меду миндаля. Подали, естественно, и фрукты, которых, несмотря на прохладный климат, росло в здешних местах великое множество. Во всяком случае, вишня и клубника, насколько мог припомнить Карл, родились в окрестностях Линда необычайно сочные и сладкие. Однако сейчас, осенью, ни того, ни другого, разумеется, уже не было и быть не могло. Зато лесная земляника и малина, красные душистые яблоки и иссиня-черные, как ночное небо, сливы выглядели весьма привлекательно, а предложенное гостям грушевое вино было выше всяческих похвал.

– Но, может быть, вы, господа, предпочитаете виноградные вина? – из одной лишь вежливости, насколько мог оценить его интонацию и взгляд, спросил старый негоциант.

– Спасибо, мастер Элиас, – с мягкой улыбкой ответила Дебора. – Ваше вино великолепно. Оно напомнило мне наш, гаросский, «Грушевый цвет».

– Я рад, что вам нравится, ваша светлость, – сдержанно поклонился Элиас. – Но, возможно, ваши спутники… Александра, – сказал он, оборачиваясь к жене, – распорядись, чтобы принесли риенского и то вино из Корсы, которое подарил мне советник Лукас.

– Дамы, – сказал, поднимаясь из кресла Карл, едва успевший попробовать вино и землянику. – Кавалеры, – он извинился взглядом перед Конрадом и с улыбкой посмотрел на своего племянника, выглядевшего много старше его самого. – Мы вас оставим ненадолго. Надеюсь, радушные хозяева не позволят вам заскучать. Что скажешь, Элиас? Найдется у нас с тобой, о чем поговорить с глазу на глаз?

– Как скажешь, Карл, – без тени удивления согласился Элиас и, поклонившись гостям, пригласил Карла следовать за собой, не забыв, однако, шепнуть по пути несколько слов сыну и жене, поручая оставшихся гостей их вниманию.

10

– Скажи, Элиас, – спросил Карл, когда они оказались одни в рабочей комнате негоцианта, – законы Линда так сильно изменились?

– Что ты имеешь в виду? – Элиас открыл резной шкафчик красного дерева, стоящий в дальнем углу кабинета, и оглянулся на Карла. – Вино или бренди, Карл?

– Бренди, с твоего позволения, – Карл достал кисет и начал неторопливо набивать свою старую трубку. – А спросил я тебя об отношении городских властей к аристократии. Линд уподобился Торну? Быть дворянином нынче опасно?

– С чего ты взял? – Элиас поставил перед Карлом серебряный чеканный стаканчик и налил в него темно-коричневую жидкость из маленького пузатого графинчика толстого, отливающего сапфиром граненого стекла.

– Я обратил внимание, что на твоем доме нет герба… – Карл понюхал бренди. Он был отменно хорош и вообще спутать этот запах с каким-нибудь другим было сложно.

«Пражский „Единорог”…»

– Какой герб, Карл? – удивленно поднял брови Элиас. – Ты, верно, забыл, дядюшка Карл, Ругеры недворянский род. Нам гербы не положены.

– Ругеры дворянский род вот уже более чем полстолетия, – теперь пришла очередь удивляться Карлу, который доподлинно знал, что это так.

– Как так? – Элиас сел на стул с высокой резной спинкой и с недоверием посмотрел на Карла. – Когда это мы успели стать дворянами?

– Тогда же, когда я получил графский титул, – ответил Карл, начиная понимать, что произошло на самом деле. – В эдикте императора Яра о даровании мне титула графа империи, – объяснил он все еще озадаченному негоцианту, – род Ругеров был возведен в потомственное дворянство…

– Вот как, – Элиас взял со стола свою трубку и понимающе кивнул Карлу. – Вероятно, Карл, все так и обстоит, как ты говоришь, но ты, по-видимому, был тогда сильно занят и забыл нам об этом сообщить.

«Забыл, – признал Карл, не испытывая, впрочем, по этому поводу никаких угрызений совести. – Я просто о них даже не подумал, а вспомнил об этой безделице только сейчас… По случаю».

– Возможно, – сказал он спокойно. – Возможно, что и забыл. А может быть, и нет. Мне помнится, я посылал к вам гонца, Элиас, но он мог до вас, разумеется, и не добраться… Впрочем, теперь я думаю, это уже неважно. Ты можешь послать своего человека в Цейр, все эдикты Яра хранятся в имперском нотарионе.

– Спасибо, что подсказал, – желчно усмехнулся Элиас. – Я как-нибудь кого-нибудь пошлю за копией.

«Ты прав, а я не прав, но что с того?»

– А пока суд да дело, – сказал Карл, никак не отреагировав на слова племянника, – я напишу тебе грамоту сам, и мы с баном Триром засвидетельствуем ее своими печатями.

– Вероятно, я должен тебя поблагодарить, – голос негоцианта не выражал ровным счетом никаких эмоций.