Мастера беззакония (СИ)

— Зачем, черт тебя побери?! Что это тебе даст?

— Ты поймёшь, — кивает он сам себе, продолжая колдовать над артефактом.

И Дафну посещает мысль, что он ведь не сделал этого заранее. А значит, не был уверен. Значит, что-то его подтолкнуло. Или кто-то... Пэнси.

— Никто не встанет у нас на пути, — уверенно заявляет он.

— Блейз не вставал у нас на пути; он никогда не пытался меня увести, я сама его выбрала. Гермиона не настраивала меня против тебя; она лишь открыла мне глаза. Проклятье, да даже Пэнси! Ты ей манипулировал. Никто из них не виноват, ясно тебе? Во всех своих бедах виноват только ты сам!

И вот опять Нотт совсем не слушает её, покачивая головой и последовательно подготавливая своё орудие массового убийства. Дафна боится представить, почему Блейз все ещё не здесь, гоня эти мысли прочь. Не составляло труда это сделать, когда настоящая угроза была в парах метрах от неё. Нотт настроен настолько решительно, что даже словам её не внимает, сосредоточенный исключительно на своей мании уничтожить всех, кто близок Дафне.

Ей сдавливает виски от тупой боли в ушибленной голове. Она едва соображает, глядя на происходящий хаос вокруг с заторможенной реакцией. Возможно, у неё сотрясение мозга. Или шок. Или все сразу. А ещё этот пронизывающий страх за то, что вот-вот сделает этот психопат.

В этом отчаянии Дафне приходится применить единственный подход, который ещё способен повлиять на Тео.

Она пытается подняться, но, едва оказавшись на ногах, чувствует головокружение. Через силу делая пару шагов, Дафна на своих каблуках теряет равновесие. И падает прямо в чьи-то вовремя словившие её руки. В глазах немного проясняется, и она видит перед собой Нотта.

— ...Не делай этого, прошу, — взмаливается она, вцепившись пальцами в лацканы его пиджака. — Только не его... Никого из них.

Тео горько покачивает головой.

— Ты жестока, даже когда умоляешь, родная... Только не его, — передразнивает он, презрительно скривившись. — Хотя бы за это их всех стоит прикончить. За то, что ты ставишь их выше меня. Выбираешь его... — Лицо Тео приобретает жестокое выражение. И он склоняется к её уху, зло обещая: — Скоро тебе не из кого будет выбирать... Останемся только ты да я.

— Тебя что, совсем не волнует твоя беременная девушка? — напоминает ему Дафна, поражаясь, как ему удаётся ту упорно игнорировать. — Жива ли она...

— Дафна, она — не моя... Ты — моя.

Нет. Больше нет. Но страх за близких оказывается сильнее, и Дафна смалкивает. Горячие слезы выступают на её голубовато-серых глазах от осознания, что есть только один способ удержать Нотта от непоправимого.

— Не тронь их... и я вся твоя, — сердце Дафны пронзает острой болью, едва она произносит эти слова. Рыдания застревают в горле, но она проглатывает их, зная, что Тео это не понравится.

Его злое лицо разглаживается, а уголки губ почти подымаются в впервые за долгое время искренней улыбке, если бы не зародившаяся в его кристально-зелёных глазах тень сомнения.

— Но будешь ли ты любить меня, хм? — Он хмуро смахивает пальцами с её щёк бесшумно скатывающиеся слезы. — Как любишь сейчас его? Как прежде любила меня...

Дафна сдерживает горькую усмешку.

— А ты думаешь, если убьёшь всех, кто мне дорог, я буду любить тебя наверняка?

— .. Тогда тебе придётся доказать мне, что ты моя. Обними меня, — Нотт растягивает губы в выжидающей улыбке, широко раскрывая для неё свои объятия. — Ну же, — командует он. — Я безу-у-умно по тебе соскучился, родная.

— Игры... Снова эти твои чертовы игры, — устало проговаривает она, разводит руки и с вымученной улыбкой дотрагивается до его плеч. Но не успевает и податься навстречу, как он нетерпеливо притягивает её к себе за талию, отчаянно и облегчённо утыкаясь лицом в изгиб её шеи. Дафна утопает в его крепких объятиях и, обессиленно уткнувшись лицом в ткань мужского пиджака, проливает на него слезы.

— Не в этот раз, Дафна. Я предельно серьёзен. Ты уедешь со мной во Францию и никогда с Забини больше не увидишься, ясно? — поглаживая кончиками пальцев её поясницу, Нотт собственнически вжимает Дафну в себя и вдыхает полной грудью её родной аромат; блаженная улыбка красит его осунувшееся лицо. — А если он будет искать тебя, я.. — жёсткие нотки проскальзывают в его полузабвенном голосе.

— Ясно.

— И ты не будешь пытаться бежать?

— Я же буду твоей заложницей, — положив подбородок ему на плечо, она сквозь пелену слез тупо смотрит в пустоту.

— Без тебя было так одиноко... — самозабвенно шепчет он, не внимая её безжизненному голосу. — Я крупно облажался, Даф. Но мне никто, кроме тебя, не нужен... Никто. — Дафна вздрагивает; его дыхание обжигает кожу: Тео касается её шеи губами и покрывает её нежными поцелуями, не переставая сладко нашёптывать: — Вернись ко мне... Вернись... Клянусь, я исправлюсь.

— Ты неисправим, Тео, — грустно изрекает она. — То, что ты наделал, ничем не исправишь.

Он мучительно вздыхает и упирается лбом в её плечо.

— Мы — две стороны одной медали, — раздаётся над ухом Дафны его вновь одержимый безысходный голос. — Так предназначено и от этого никуда не деться. Ты ведь совсем всего не понимаешь...