Мастера Благого края (СИ)

В воцарившемся безмолвии раздался громкий треск. Постамент раскололся надвое, заставив Ингвэ озадаченно оглянуться на нолдор, но их лица отчего-то остались невозмутимыми. В этот момент на пьедестале возникла двойная скульптура, до этого скрытая в глубинах мрамора.

Бронзовый Тулкас, подсвеченный так, как будто его фигура была добела раскалена, с гордостью воздевал ввысь правую руку с позолоченным кубком, салютуя Единому, а левой обнимал за талию Нессу. Эльдар показалось, что валиэ задорно приплясывает на месте, едва сдерживая себя, чтобы не спрыгнуть с постамента и не начать танец вокруг светильника-Древа…

Так незаметно для себя ваниар обошли весь храм, и тогда в центре, под самым потолком, возник сияющий образ Эру. Хор вновь начал воспевать великий Замысел, и виночерпии внесли в святилище подносы с наполненными мирувором чашами.

Ваниар — и сам владыка, и его длинная свита — стояли, точно пораженные громом. И без лишних слов читалось на их лицах искреннее изумление, даже недоверие: эльда ли это создал? Возможно, иной бросился бы в благодарности, бурно выражая восторг и почтение мастеру, но Ингвэ остался верен торжественной невозмутимости, пусть и было заметно, как сияют восхищением глаза правителя. Он первым пришёл в себя и, взяв с подноса кубок, в изобилии украшенный самоцветами, произнёс:

— Благодарю тебя, Фэанаро, сын Финвэ. Воистину ты доказал свое великое мастерство, и благ тот час, когда ты решил пойти по этому пути и ответил на мой призыв. Равно ни я, ни один из моих приближенных не видели ничего прекраснее творений, что ты сейчас явил нам, и никто из эльдар не мог бы создать лучшего во славу Валар, — тут он отсалютовал чашей и отпил мирувора, затем продолжил. — Полагаю, благодарить за этот дивный храм и да статуи стоит и тебя, и твою супругу, которая одарена мастерством не менее тебя, и твоих сыновей, твою истинную гордость. И воистину славен народ нолдор, что дал сотворённому Эру миру великих мастеров. Удивительно умение так обращаться с камнем, что кажется он живым.

Тут Ингвэрон благодарно поклонился Нэрданели. Затем снова повернулся к Мастеру:

— Прошу, ответь мне… Как ты сотворил удивительный вращающийся механизм и смог наполнить зал постоянной прохладой и в то же время светом?

— Я рад, что ты столь высоко ценишь наше искусство, вождь, — Фэанаро поднял чашу. — Ты прав, благодарить нужно не только меня, но и мою супругу, и сыновей, наравне со мной участвовавших в этом непростом деле. Без их помощи я бы не сотворил и малую толику того, что ты видишь здесь. В ответ на вопросы я могу долго рассказывать о сложных конструкциях, но так ли это сейчас важно?..

Словно подслушав слова Пламенного Духа, из сияния, продолжавшего висеть над миниатюрным рукотворным Древом посреди храма, возникли фигуры валар, воплощавшихся в свои фаны. Один за другим Стихии ступали на мозаику пола и величественно кивали в ответ на приветствия ликующих ваниар. Оглядев преображенное святилище, Манвэ Сулимо шагнул к мастерам и вдруг обнял каждого из семьи Фэанаро.

— Это великолепно! Благодарю вас! – лицо высокого айну озарял почти детский восторг.

Такая похвала из уст самого Владыки Арды пробуждала в ваниар жажду творить во славу Стихий. А ликованию сердец гордых нолдор вторили восторженные голоса певцов из хора. Праздник продолжался…

========== Путь домой ==========

Младшему фэанариону не верилось, что долгое путешествие подходит к концу. Совсем недавно работа в храме кипела, и Атаринкэ часами мог наблюдать за отцом с матерью и братьями, с жадностью впитывая новые знания… Ингвэрон щедро одарил Мастера и его семью, но для заезжих искусников не было ничего дороже полной свободы, ожидающей их за золотыми вратами Многозвонного.

Путь назад показался Курьо намного короче. В часы сияния Лаурелин по-прежнему стояла жара, и всадники держались в тени, наверстывая время, когда под куполом неба царил Телперион, дарящий желанную прохладу.

Морьо всю дорогу развлекал братьев тем, что изображал походку и стать разных придворных Ингвэрона, слово в слово повторяя прощальные речи, пышные, как павлиньи хвосты. Вспоминал, какими удивлёнными были глаза маленького ваниа, когда Карнистир, гремя ведёрками с краской, вместе с братьями ворвался в его покои. Морьо до последнего не мог поверить, что путешествие заканчивается, продолжая во сне видеть вереницу золоченых залов вместо петляющей в полях дороги. Ему нравилось исподтишка рассматривать красивые, точеные лица родителей, в ореоле славы возвращающихся в Тирион — мастерами, сумевшими поразить не только Ингвэрона, но и самого Властелина Арды…

— Вот увидишь, когда мы вернёмся к Древам, они нас узнают, — заверил он Атаринкэ, заметив далеко впереди башню Миндон Эльдалиэва. — А ещё, торонья, я чувствую - долго мы на одном месте не засидимся…

***