Мастера Благого края (СИ)

Когда настал черёд Ульмо, все обернулись на шум воды, полившейся с потолка в мраморную чашу. Когда ваниар внимательно присмотрелись к потоку света, то обнаружили в центре фонтана статую сотворённого из малахита Владыки морей. Самые любопытные из свиты Ингвэрона тут же подошли ближе и увидели, как турмалиновые статуэтки дельфинов кружат вокруг Ульмо. Кроме них, из воды то тут, то там выныривали стайки блестящих рыбешек, пестротой не уступавшие нарядам придворных…

Вскоре вода иссякла, и скульптура Ульмо скрылась из виду в темноте своей ниши, а перед потрясённым королем предстал крошечный росток, как будто пробивавшийся сквозь каменную твердь постамента. Пока ваниар подходили ближе, растение устремилось вверх, и в танце его ветвей возникла Йаванна.

На плечах у Кементари уютно устроились белка, бурундук и разные птицы, а в руках валиэ держала сверкавшего любопытными глазками лисёнка. Только вблизи эльдар заметили, что все звери не живые, а искусно выточены из камней, тщательно подобранных по цвету под мех и перья. Кто подал Нэрданели идею с лисёнком, осталось тайной, но Фэанаро эту деталь одобрил и помог воплотить в жизнь.

Скульптура Аулэ тоже не разочаровала эльдар: когда статуя Йаванны скрылась в темноте, над головой валы вознёсся молот. От ярких вспышек направленного на статую света казалось, что орудие поднимается и опускается на наковальню, высекая сонм огненных искр. Глаза скромной мастерицы полыхнули гордостью — Нэрданель смогла запечатлеть в камне покровителя своей семьи…

Но вот эхо подхватило громогласный зов Валаромы. Ваниар отшатнулись — им показалось, что беломраморный скакун сейчас совершит гигантский прыжок и всадник приземлится посреди свиты Ингвэрона. Однако Алдарон не покинул своего постамента. В высоко воздетой руке неярко светилось серебряное копьё, а за спиной виднелся могучий лук.

Когда эльдар дотошно рассмотрели все мельчайшие детали покровителя Лесов, луч света скользнул на статую рядом с ним. Раздался птичий щебет, и из мерцающего облака розовых, лимонных и сиреневых лепестков возник силуэт стоящей на цыпочках девы. Прозрачная скульптура Ваны была искусно высечена из розового кварца, а вокруг неё на постаменте то вспыхивали, то гасли бутоны цветов, сделанных мастерами из различных по оттенкам рубинов, аметистов и сапфиров…

Фэанаро собирался настроить механизм так, чтобы он отмерял каждому из валар один час, но во время открытия храма Мастер ускорил появление владык, поэтому вскоре из-за серебряной завесы в противоположном углу храма потянулся дымок благовоний. Ароматный туман становился всё гуще, и когда процессия ваниар во главе с Ингвэ неспешно пересекла зал, то никто из эльдар не смог бы точно сказать, что за видения сейчас пронеслись по струящейся поверхности шёлковой ткани и что за звуки каждый из них услышал. Перезвон колокольчиков напоминал то эльфийское пение, то птичью трель, то шум дождя…

Король остановился перед статуей, но почему-то вместо Ирмо перед ним предстала скульптура Эстэ, созданная из прозрачного сиренево-дымчатого раухтопаза. Никто из присутствующих не смог бы на глаз определить истинный размер двойной статуи, потому что за фигурой Целительницы, в глубине арки, скрывался многоликий Лориэн. Фэантур то бледнел от печали, то сиял заразительной, неземной улыбкой, и она дробилась в зеркалах, которыми была усыпана ниша. Два часа пролетели в сладком мороке — и свет оставил двойную статую Ирмо и Эстэ. Предвестием чего-то неясного и грозного блеснула громада глыбы иссиня-чёрного гранита. Контррельефный образ Намо был резко очерчен тенью. Постамент находился ровно напротив пьедестала Манвэ, а по краям в нишах виднелись статуи Вайрэ и Ниэнны.

Ваниар притихли в почтительном молчании. От благовонного дурмана не осталось и следа. Взор из самого камня, пронзительный, испытующий… Ни один эльда не посмел отвернуться от Владыки Судеб. Лишь когда чернота гранита вновь поглотила его фигуру, Ингвэ со свитой заметили, как в нише по правую руку от Мандоса всё четче проступает облик Вайрэ. В руках у скорбящей Ткачихи стал разгораться огненный цветок лотоса, показавшийся эльдар частицей Негасимого пламени. Когда ваниар пригляделись к статуе, то заметили, что отблески света создали на разбросанных вокруг постамента и висящих на стенах ниши свитках причудливые узоры…

Сколько времени промчалось в созерцании появлявшейся на беломраморных листах вязи тенгвара? Фигура валиэ погрузилась во мрак, и только тонкий луч продолжал скользить по каменной летописи.

И вдруг по левую длань Мандоса в нише ярко вспыхнуло, судорожно забилось рубиновое сердце. Все придворные бросились к нему, чтобы получше рассмотреть диковинку, а исходящее от него сияние внезапной вспышкой озарило всю статую. Бесчисленные блики света заиграли на тонких гранях хрустальной фигуры, а в её центре продолжила пульсировать кроваво-красная сердцевина… О чем тосковала душа Ниэнны, по кому лились алые слёзы? Ингвэ, навечно запомнивший, скольких жертв потребовал Великий Поход, думал, что знает ответ…