Мастера Благого края (СИ)

Зелёный лягушонок на балдахине выглядел до того настоящим, что Карнистир затаил дыхание и подошёл к нему на цыпочках, чтобы рассмотреть получше. Но спустя мгновение Морьо понял, что постель просто-напросто украшена искусно вырезанной фигуркой, а не живой валмарской диковинкой. Звонко рассмеявшись, Карнистир протянул руку и схватил скользкое создание.

Внезапное появление второго лягушонка из-под подушки заставило Карнистира ойкнуть и отпрянуть от кровати. «Берегись, Турко, твои таланты тебя больше не спасут!» — Морьо сердито нахмурился, погрозив отсутствующему брату кулаком, в котором была зажата игрушка, и полез снимать вторую.

***

— Йондо, мы тут давно, а ещё ни разу не гуляли по городу, — Фэанаро заметил, как храм опустел - ваниар отправились на отдых. — Пойдём к аммэ, позовём её с собой?

— Конечно, атаринья! — немедленно согласился Курьо, несмотря на усталость со всех ног бросившись к мастерской Нэрданели. — Амьо, амьо, пойдём с нами!..

Парк позади дворца несколькими террасами спускался в долину. Когда нолдор вышли из храма, Атаринкэ радостно улыбнулся - лучшего времени для прогулки не придумать: нет слепяще-яркого сияния Лаурелин, но света достаточно, чтобы всё тщательно и подробно рассмотреть.

Под тенистыми сводами парковых деревьев резвились прохладные ветерки, отовсюду слышался перезвон колоколов и колокольчиков. Они были повсюду, ваниар даже развесили их на ветвях. В их нежную мелодию изредка вторгалось громкое журчание воды в фонтанах и многочисленных ручьях, чьи русла были оправлены каменными оградками самых различных цветов, наполняя парк чарующей атмосферой, которой не было в Тирионе на Туне.

Временами высокие кусты и деревья образовывали над головой настоящий купол из переплетений тонких ветвей, кое-где становясь подобием зелёного тоннеля. Местами выложенные растительными узорами дорожки вдруг превращались в лабиринт. На ухоженных клумбах росли незнакомые Атаринкэ цветы, чьи огромные чашечки тяжело клонились к земле. Курьо присел на корточки и, сунув нос в один из них, шумно чихнул. Вокруг него взметнулось целое облако розовой пыльцы.

Фэанаро заметил испачканное лицо сына, поманил Атаринкэ к себе и, подняв на руки, посадил на плечи.

— А теперь, цветочек, попробуй подманить к себе этих созданий, — Мастер отправился на поляну, над которой порхали огромные, величиной с птицу бабочки.

— Это невероятно! — воскликнул Куруфинвэ-младший, крутя головой по сторонам.

Поляна словно была покрыта двумя слоями цветов: обычными и порхающими, причем вторые переливались всеми оттенками радуги не меньше первых. Сперва бабочки испуганно вспорхнули при виде гостей, но затем вновь опустились на цветы, лишь несколько продолжали кружиться в воздухе. Эльфёнок задрал голову, любуясь их полётом, и одна, в ярких лиловых разводах, размером с его ладонь, опустилась на кончик носа Атаринкэ. Он поморщился, когда кожи коснулись лапки насекомого, не стерпел и чихнул ещё громче. Бабочка мгновенно взлетела, немного погодя вновь вернулась к эльфам и храбро уселась на протянутую ладонь, дав гостю в мельчайших подробностях рассмотреть причудливый узор крыльев.

— Спой им, йондо, — посоветовал сыну Фэанаро, с улыбкой наблюдавший за общением Атаринкэ и жительниц поляны. Нэрданель улыбалась, не вмешиваясь в развлечения младшего. Нолдиэ отошла к фонтану и, присев на край мраморной чаши, представила здесь одну из своих статуй. Дева-бабочка, стройная и изящная, танцующая под лившимися на неё струями воды.

— Спеть им, атьо? Да у них и ушей-то нет… - Атаринкэ пристально осмотрел насекомое, от огромных крыльев до фасетчатых глаз и тонкого хоботка. И всё же решился, тихонько начав петь. Голос у него был тише, чем у Макалаурэ, но бабочка не улетала и вскоре эльфёнок с удивлением увидел, как к нему со всей поляны спешат другие.

— Им понравилось. У них нет ушей, но они слышат твою Песнь своими чувствительными окончаниями на лапках, ты же знаешь, что звук - это вибрации, колебания воздуха. Пусть они и слышат её иначе, чем эрухини, но если нет диссонанса, то эта музыка привлечёт их к себе не меньше, чем нектар в цветке, — пояснил сыну Мастер, а бабочки устроили вокруг них настоящую пёструю метель.

Эльфёнок потянулся к ним руками, едва не упал с отца и умолк, чем вызвал замешательство в круговороте порхавших любительниц пения. Фэанаро спустил сына на траву и тот опять запел, чем вновь подманил к себе насекомых. Одна из бабочек, переливавшаяся не хуже изумруда всеми оттенками зелёного, смело уселась на ладонь эльфёнка.

— Держи её как можно осторожней, крылышки очень хрупкие, — посоветовал Фэанаро, присаживаясь на траву и вытягивая вперёд уставшие ноги. Хорошо бы немного полежать тут, глядя на сияние Древ над головой, но сыну была обещана прогулка по городу.