Мастера иллюзий

— Удивил — победил. Ну что, идём сдаваться?

Чтобы не шокировать лишнюю публику, они подождали, пока салон покинут все пассажиры. Клод сбросил личину лысеющего толстяка и обрёл привычный облик. Стюардессы ахнули. Артем первым вышел на трап и замахал рукой.

— Павел Аркадьевич, здравствуйте!

Смолин посмотрел на Любимова, перевел взгляд на Вобера и с натугой вымолвил:

— Здрасьте.

— Хочу представить вам своего друга, — спустившись, продолжил Артем. — Я про него рассказывал.

— Бонжур, господин майор. Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить? — спросил Клод.

— Точно, — выдавил ещё не совсем пришедший в себя Смолин.

— Я бы и так обязательно встретился с вами, зачем такой торжественный прием?

— Вот именно для этого. Могу я посмотреть ваши документы?

Под внимательными взглядами полицейских Вобер достал паспорт и билет. Просмотрев бумаги, Смолин заметил:

— Здесь написано Франсуа Лемар, фотография тоже не ваша.

— Homo sum et nihil humani a me alienum puto*. Люблю представляться по-разному, — улыбнулся Клод и достал другой паспорт.

— Это меня и беспокоит, — пробормотал майор, раскрывая синюю книжицу. — Ага, более похоже на правду. Ммм… гражданин Франции, адрес, Вобер Клод… знаете, а у департамента полиции Санкт-Петербурга накопилось к вам предостаточно вопросов, месье Вобер.

— Готов ответить на все! Но прежде, нам бы отдохнуть с дороги?

— Извините, но я настаиваю на немедленном разговоре. Хотите позвонить консулу? Адвокату?

— Давайте так: я не буду никому звонить, но для беседы мы выберем место поуютнее.

— Хорошо, садитесь в машину.

— Нет, нет, спасибо. Я на своей. Посадите сзади своих сотрудников, — добавил Клод, заметив, как напрягся Смолин.

— Мы вас проводим.

Вобер с Артемом получили багаж и направились к стоянке аэропорта. За ними неотступно следовали оперативники во главе с майором. Увидев "Астон Мартин", он пробормотал: "Ах, вот даже так!", сел на заднее сиденье и больше не проронил за всю дорогу ни слова. В окружении патрульных автомобилей купе проследовало к Департаменту полиции.

— Проходите, — сказал майор, открыв дверь в кабинет. — Кофе?

— Не откажусь.

Гости удобно устроились в креслах, потягивая горячий напиток. Смолин достал диктофон.

— Павел Аркадьевич, я бы попросил вас не делать никаких записей, — сказал Клод. — Правда бывает настолько необычной, что лучше её знать ограниченному кругу лиц. Обещаю, что буду предельно откровенен.

— Хм, хорошо, но только учитывая ваше добровольное сотрудничество. Вопрос первый. Что вы знаете о взрыве Казанского собора?

— Так не пойдёт.

— Что?!

— Давайте я сначала расскажу вам всё, что относится к делу, а уж потом вы будете задавать вопросы. Если они появятся…

— Вы заставляете меня идти на сплошные уступки. Надеюсь, ваш рассказ стоит того?

— Несомненно.

Артем с удовольствием выслушал речь Вобера, где тот поведал о мастерах иллюзий, других отражениях, непонятных планах Балдура и своих попытках борьбы с ними. Реакция Смолина была предсказуема:

— Невероятно!

— Тем не менее, это правда, — сказал Клод. — Кстати, Артем Любимов может подтвердить мои слова, он видел доказательства.

Майор жадно затянулся сигаретой. Чистая ещё час назад пепельница ощетинилась окурками. Система вентиляции работала на износ, очищая кабинет от сизого дыма и горького запаха табака. Такого же горького, как правда Вобера.

— Допустим, я вам поверю, — сказал Смолин после паузы. — Вы поможете нам поймать этого преступника?

— Над этим я сейчас и работаю.

— Хорошо! В руинах собора мы нашли блокнот, который обронили сообщники Балдура. Думаю, вам будет любопытно на него взглянуть.

Смолин выложил на стол фотографию рисунка. Клод небрежно взял снимок и тут же чуть его не выронил.

— Всё ясно, это пентаграмма защиты! Я же говорил, Артем, что разговор получится занимательным!

— А что произойдет, если Балдур разрушит все храмы? — сориентировался майор.

Вобер осекся и растерянно взглянул на Любимова, словно ища у того поддержки.

— Земля исчезнет…

Je me suis fait avoir фр. — Меня поимели.

Сa saute aux yeux! фр. — Это очевидно!

Homo sum et nihil humani a me alienum puto лат. — Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Глава 11

Гавр. Окрестности церкви Нотр-Дам.

…Дракон был не очень большой. Зеленая чешуя и голубое брюхо указывали на юный возраст, не более трех веков — решил про себя Рене, вглядываясь в сумерки. У взрослых ящеров чешуя темнее, почти черная, а брюхо уже не напоминает безоблачное летнее небо, походя более на грозовую тучу, готовую в любой момент обрушиться на тебя дождем и молниями. Да и слишком медлит змей, играет с добычей, как кошка с мышкой. Будь я на его месте, подумал Рене, давно бы загнал Жака вон в тот овражек, где бы и поджарил быстро и качественно. Но хоть молодой, огнем стрелял дракон по-взрослому.