Мастера иллюзий

— Что в этом плохого? Давай лучше подумаем, как нам остановить Балдура. Собор — чепуха, скоро весь мир будет лежать в руинах. Ведь так? Дело не только в Земле? А, Клод?

— Да, ты тонко чувствуешь интонации. Разрушение пентаграммы действительно может повлечь за собой гибель всех отражений. Видишь ли, многие мудрецы сходятся во мнении, что именно эта Земля является прародиной человечества, истинным миром.

— Даже так? А если бы опасность угрожала только моему отражению, стал бы ты так рьяно его защищать?

— Артем, ну что за вопрос? Конечно, да!

— Мне просто показалось… нет, ничего. Ты проверил, следующая цель — Кааба?

— Да. И у меня на этот счет очень плохое предчувствие.

— Что будем делать?

— Я не знаю, действительно не знаю! — Клод нахлобучил шляпу. — Нам нужно понять, чего добивается чертов грандмастер и уже на основании этого строить защиту. Здесь нам больше делать нечего!

— Где это "здесь"?

— В этом отражении. Вот что, Артем, собирай маячки и ступай к машине, а я пока закончу.

— Клод, мы что, перенесемся в другой мир? Ты и я? А как же иная система измерений?

— Думаю, ты справишься с этим.

— Обалдеть!

Артем бросился собирать конусы и чуть не налетел на Мурзина.

— Как ваши успехи? Закончили? — спросил полковник.

— А? Да.

— Артем, поторопись! — донесся окрик Вобера. — Геннадий Петрович, можно вас на минуточку?

Юноша быстро собрал истекатели и сложил их в чемодан, куда Клод уже убрал градуатор. Видимо, мастер решил провести небольшую пресс-конференцию: Смолин и Мурзин внимали ему, а Ломов что-то даже записывал в блокнот. Чуть поодаль прислушивались к разговору двое сигмовцев и трое охранителей. Артем разобрал что-то про поле Земли, магнитные возмущения и потоки космической радиации. Покачав головой, юноша заторопился к автомобилю. Через минуту подошел Клод. Артем оглянулся — полицейские всё также стояли на пригорке и с заинтересованными лицами слушали невидимого оратора.

— Садись быстрее, — попросил Вобер. — Иллюзия скоро растает.

"Астон" вырулил со стоянки и влился в поток машин. На первом же перекрестке Клод свернул, они миновали разрисованную граффити арку, и автомобиль оказался в одном из питерских "колодцев". Артем всегда поражался такой метаморфозе: только что ты был на красивейшем проспекте с рекламными щитами, отмытыми фасадами и одетой в гранит мостовой, а ступи чуть в сторону, сверни в неприметный дворик, и перенесёшься лет на сто в прошлое Петербурга с его подслеповатыми окнами, облупившимися стенами и непонятной помесью брусчатки с асфальтом. Никакой машины времени не нужно!

Вобер нажал кнопку на приборной панели. Сверху выехал экран, программа запросила пароль. Клод пробежал пальцами по клавиатуре, на темном квадрате возник синий контур автомобиля. Тревожными светлячками замигали две красные точки.

— Ну как дети, честное слово, — пробормотал мастер и покинул уютный салон.

Заинтригованный Артем выбрался следом. Вобер стоял на четвереньках и, ругаясь по-французски, шарил под выхлопной трубой.

— Мне этот Ломов сразу не понравился, — сообщил Клод, вставая, и показал темную пуговку. — Передатчик. Так, а где второй? Ага! Наши доблестные полицейские случайно не давали тебе чего-нибудь?

— Давали. Смолин подарил мне этот телефон за помощь в твоей поимке.

— Ах ты предатель!

Подмигнув, Клод забросил смартфон и пуговку маячка в кузов припаркованной у стены "Газели". Робко пискнула сигнализация грузовичка.

— А теперь, мой коварный друг, приглашаю тебя на прогулку в отражение Сандор. И не надо так глупо улыбаться, садись в машину. Это только грандмастер может переходить в другое отражение где угодно, а мы, простые творцы иллюзий, лишь в определенных местах.

Iladel'énergie à revendreфр. — У него куча энергии.

Favete linguis лат. — Помолчите.

Глава 12

Санкт-Петербург. Невский проспект.

…Вобер вещал про какие-то излучения, а майор слушал с умным видом, но понимал хорошо, если треть. Да и как принять на веру фантастический рассказ этого "мастера иллюзий", если говорит он про совершенно неслыханные вещи, и тем более говорит с убежденностью шизофреника? Но — гляди-ка! — поймал себя на мысли Павел: веришь ему и не испытываешь никаких сомнений, даже сам начинаешь подмечать моменты из жизни, кирпичиками встающие в здание теории множественности миров. Куда подевалось присущее следователю критическое мышление? Будто отключил кто.

Вобер замолк на полуслове и растаял в воздухе. Смолин растерянно огляделся. Рядом с таким же недоумевающим видом осматривались фосовцы.

— Куда он исчез? — спросил Ломов. — Только что был тут…

— Машина! — крикнул майор Зотову и указал на стоянку.

Тот кивнул, с другой стороны уже спешил Беридзе. Они скрылись за краном, но Георгий тут же выбежал обратно и виновато развел руками.

— Профукали, — констатировал Мурзин.

— Как же так? — вновь спросил потрясенный Ломов. — Я же ясно его видел, вдруг — бац! — и нету.

— Не переживай, Макс, я тоже не ожидал этого, хотя и должен был.