Читаем Мастера пейзажа полностью

Иным становится желтый цвет в арльских картинах с изображением природы. Для Ван Гога желтый – цвет солнца, спелой пшеницы и подсолнухов, ставших для него символом солнца и тепла («Подсолнечники», 1888, Новая пинакотека, Мюнхен). Этими яркими радостными цветами Винсент расписывает стены своего домика в Арле, надеясь, что росписи будут приятны гостям – художникам, посещающим его жилище.

Ван Гог с радостью ожидает приезда своего друга – Поля Гогена. Он хочет осуществить заветную мечту – создать ассоциацию художников, противопоставивших свое искусство жестокости и хаосу современной цивилизации.

К сожалению, совместная работа с Гогеном показала, как несбыточна мечта Ван Гога. Методы работы двух художников и их взгляды на живопись не совпадали. Душевное перенапряжение обострило психическое заболевание, которым страдал Винсент. Глядя на свой портрет, созданный Гогеном, он сказал: «Это действительно я, но только сошедший с ума». В этот же день, сидя в кафе, Ван Гог запустил стаканом с голову своего друга. Утром он просил прощения и умолял Гогена не уезжать, но последний твердо намеревался оставить Арль. 23 декабря 1888 года, совершая прогулку, Гоген, услышавший за собой шаги, обернулся и увидел Ван Гога с бритвой в руке. В целях безопасности Гоген ушел ночевать в гостиницу, а Винсент, охваченный безумием, этой же бритвой отрезал себе ухо. Вскоре больного художника увезли в госпиталь, из которого он вышел лишь спустя год.

В 1889 году, выписавшись из больницы, Ван Гог исполнил свои знаменитые автопортреты («Человек с трубкой», собрание Файэ, Париж; «Автопортрет с перевязанным ухом», частное собрание, Чикаго; вариант – в Институте Курто, Лондон).



В. Ван Гог. «Дорога с кипарисами и звездами», 1890, Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло


В апреле 1889 года художник узнал, что брат Тео, всегда поддерживавший его, женился. Испытывая чувство одиночества и тоски, Винсент сам отправился в больницу в Сен-Реми. Здесь, в перерывах между приступами, он писал пейзажи, в которых изображал больничные сады и окрестности Сен-Реми («Желтые хлеба с кипарисами», 1889, Галерея Тейт, Лондон; «Большая дорога в Провансе», 1890; «У подножия Альп», 1890, оба – в Музее Крёллер-Мюллер, Оттерло). В работах этого периода часто повторяется мотив кипарисовых деревьев («Дорога с кипарисами и звездами», 1890, Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло). Их кроны, похожие на языки костра, устремляются в небо, к таинственно мерцающим звездам. Движения кипарисов повторяет все, что окружает их: хлебные колосья в полях, ветви кустарников, облака, плывущие над круто изогнутыми линиями гор.

Бурной экспрессией наполнены не только пейзажи, созданные Ван Гогом в лечебнице, но и картины последнего, оверского периода. Выписавшись из больницы, художник поселился в Овере-на-Уазе недалеко от Парижа. Здесь он писал картины, совершенно различные по своему эмоциональному настрою. Среди них чудесный «Пейзаж в Овере после дождя» (1890, ГМИИ, Москва), передающий свежесть омытой дождем природы, трагичный портрет доктора Гаше (1890, Институт искусств, Франкфурт-на-Майне) и полный мрачных предчувствий пейзаж «Вороны над полем пшеницы» (1890, Фонд В. Ван Гога, Амстердам).

Доктор Гаше, знаток живописи и друг Ван Гога, следил за его здоровьем в Овере. Однажды он увидел у своего подопечного револьвер, но не забрал его. Через несколько дней из этого оружия Винсент смертельно ранил себя. 29 июля 1890 года художник умер.

Пьер Боннар

(1867–1947)

Друг Боннара, П. Серюзье, к наставлениям которого Пьер Боннар прислушивался больше, чем к советам учителей, случайно познакомился с Гогеном, который к тому времени уже приобрел известность. Гоген подарил Серюзье на память о знакомстве один из своих этюдов, нарисованный на крышке ящика от сигар. Серюзье показал работу Боннару, и с этого момента и на долгое время Гоген стал их кумиром.


Французский художник Пьер Боннар родился в Фонтенэ-о-Роз неподалеку от Парижа. Его отец был служащим в военном министерстве. Он постарался дать своим детям хорошее образование, благодаря чему они смогли бы сделать карьеру. Старший брат Пьера, как и желал отец, стал химиком, младшая сестра профессионально занималась музыкой. Пьер, согласно планам отца, должен был изучать право, однако он увлекся живописью и в 1888 году поступил в Школу изящных искусств. В следующем году он выставил свои картины на участие в конкурсе на Римскую премию (полотно «Триумф Марходея») и в Регистратуре, однако призовых мест не занял.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 4: от Великой французской революции до I Мировой войны; под ред. М. Перро / Ален Корбен, Роже-Анри Герран, Кэтрин Холл, Линн Хант, Анна Мартен-Фюжье, Мишель Перро; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. —672 с. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0729-3 (т.4) ISBN 978-5-4448-0149-9 Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В четвертом томе — частная жизнь европейцев между Великой французской революцией и Первой мировой войной: трансформации морали и триумф семьи, особняки и трущобы, социальные язвы и вера в прогресс медицины, духовная и интимная жизнь человека с близкими и наедине с собой.

Анна Мартен-Фюжье , Жорж Дюби , Кэтрин Холл , Линн Хант , Роже-Анри Герран

Культурология / История / Образование и наука
Кошмар: литература и жизнь
Кошмар: литература и жизнь

Что такое кошмар? Почему кошмары заполонили романы, фильмы, компьютерные игры, а переживание кошмара стало массовой потребностью в современной культуре? Психология, культурология, литературоведение не дают ответов на эти вопросы, поскольку кошмар никогда не рассматривался учеными как предмет, достойный серьезного внимания. Однако для авторов «романа ментальных состояний» кошмар был смыслом творчества. Н. Гоголь и Ч. Метьюрин, Ф. Достоевский и Т. Манн, Г. Лавкрафт и В. Пелевин ставили смелые опыты над своими героями и читателями, чтобы запечатлеть кошмар в своих произведениях. В книге Дины Хапаевой впервые предпринимается попытка прочесть эти тексты как исследования о природе кошмара и восстановить мозаику совпадений, благодаря которым литературный эксперимент превратился в нашу повседневность.

Дина Рафаиловна Хапаева

Культурология / Литературоведение / Образование и наука