Мастера русского стихотворного перевода. Том 1

   Магадев, земли владыка,
   К нам в шестой нисходит раз,
   Чтоб от мала до велика
   Самому изведать нас;
   Хочет в странствованьи трудном
   Скорбь и радость испытать,
   Чтоб судьею правосудным
   Нас карать и награждать.
Он, путником город обшедши усталым,
Могучих проникнув, прислушавшись к малым,
Выходит в предместье свой путь продолжать.

   Вот стоит под воротами,

   В шелк и в кольца убрана,
   С насурмленными бровями,
   Дева падшая одна.
   «Здравствуй, дева!» — «Гость, не в меру
   Честь в привете мне твоем!»
   — «Кто же ты?» — «Я баядера,
   И любви ты видишь дом!»
Гремучие бубны привычной рукою,
Кружась, потрясает она над собою
И, стан изгибая, обходит кругом.

   И, ласкаясь, увлекает

   Незнакомца на порог:
   «Лишь войди, и засияет
   Эта хата как чертог;
   Ноги я твои омою,
   Дам приют от солнца стрел,
   Освежу и успокою,
   Ты устал и изомлел!»
И мнимым страданьям она помогает,
Бессмертный с улыбкою всё примечает,
Он чистую душу в упадшей прозрел.

   Как с рабынею, сурово

   Обращается он с ней,
   Но она, откинув ковы,
   Всё покорней и нежней,
   И невольно, в жажде вящей
   Унизительных услуг,
   Чует страсти настоящей
   Возрастающий недуг.
Но ведатель глубей и высей вселенной,
Пытуя, проводит ее постепенно
Чрез негу, и страх, и терзания мук.

   Он касается устами

   Расписных ее ланит —
   И нежданными слезами
   Лик наемницы облит;
   Пала ниц в сердечной боли,
   И не надо ей даров,
   И для пляски нету воли,
   И для речи нету слов.
Но солнце заходит, и мрак наступает,
Убранное ложе чету принимает,
И ночь опустила над ними покров.

   На заре, в волненьи странном

   Пробудившись ото сна,
   Гостя мертвым, бездыханным
   Видит с ужасом она.
   Плач напрасный! Крик бесплодный!
   Совершился рока суд.
   И брамины труп холодный
   К яме огненной несут.
И слышит она погребальное пенье,
И рвется, и делит толпу в исступленье…
«Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»

   С воплем ринулась на землю

   Пред возлюбленным своим:
   «Я супруга прах объемлю,
   Я хочу погибнуть с ним!
   Красота ли неземная
   Станет пеплом и золой?
   Он был мой в лобзаньях рая,
   Он и в смерти будет мой!»
Но стих раздается священного хора:
«Несем мы к могиле, несем без разбора
И старость и юность с ее красотой!

   Ты ж ученью Брамы веруй:

   Мужем не был он твоим,
   Ты зовешься баядерой
   И не связана ты с ним.
   Только женам овдовелым
   Честь сожженья суждена,
   Только тень идет за телом,
   А за мужем лишь жена.
Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите,
Вы в пламени юношу, боги, примите,
Примите к себе от последнего сна!»
Так, ее страданья множа,

   Хор безжалостно поет,

   И на лютой смерти ложе,
   В ярый огнь она падет;
   Но из пламенного зева
   Бог поднялся, невредим,
   И в его объятьях дева
   К небесам взлетает с ним.
Раскаянье грешных любимо богами,
Заблудших детей огневыми руками
Благие возносят к чертогам своим.

1867