Мастеровой-3. Революция

— Что сможет блиндированный трактор? — спросил Михаил Георгиевич, и непонятно — больше сарказма или искренней заинтересованности было в его словах.

— Многое. Наступать после артиллерийской подготовки для взлома подготовленной линии обороны. Под защитой своей брони приблизиться и расстрелять полевые трехдюймовые пушки врага. Преодолевать траншеи и рвы шириной до полутора метров. Вести за собой роту пехоты. Под защитой бронехода она доберется до окопов врага с минимальными потерями. После прорыва линии бороны отряд берет на броню пехоту из расчета шесть человек на каждую машину и совершает рейд в глубину вражеской обороны, уничтожает склады, снабжение, связь, — исчерпав заученное, Соколова выкатила последний козырь. — В обороне бронеход, вкопанный в землю по башню, представляет собой практически неуязвимую огневую точку. При необходимости быстро поменяет позицию. Более подробную информацию, вы, Ваше Императорское Высочество, и вы, маркиз, получите, если мы достигнем договоренности по всем остальным пунктам.

Инструктируя Соколову об этом повороте беседы, когда после приманки нужно будет заявить об остальных условиях, Федор произнес странные слова. Он сказал: когда изобретут звуковой синематограф, в одном из фильмов будет фраза «огласите весь список, пожалуйста».

— Каков же весь список пунктов, сударыня? — поинтересовался императорский родственник, практически процитировав синематографический текст.

— Для начала я, как уполномоченная Юсуповым-Кошкиным, хочу получить часть его сбережений во французском банке и вывезти их в Швейцарию.

— Что же вам мешает? Игнатьеву вы сказали, что имеете возможность предъявить шифр доступа.

— Мне хотелось гарантий, Ваше Императорское Высочество. Я — российская подданная, и в таком опасном и щекотливом деле была намерена просить защиты у Отечества. А не только полагаться на порядочность господ из Сюрте, в коей не имею оснований сомневаться.

— Потому что иначе целиком оказываетесь в их власти. Умно. Это тоже вам покойник подсказал?

— Совершенно верно, Ваше Императорское Высочество.

— Некоторые живые проявляют меньше прыти, чем ваш усопший друг.

— Великий князь! — вмешался де Пре. — Не будете ли вы столь любезны поддержать статус-кво? Юсупов-Кошкин героически погиб, передав часть активов мадемуазель Соколовой, остальные принадлежат российской казне, давайте следовать этой версии. Как погибший и практически канонизированный, он гораздо исправнее послужит России мертвым.

— Не стану спорить, — кивнул тот. — Хоть на определенном этапе возникнут вопросы… А, Бог с ним. Главное, чтоб не докучал. Юлия Сергеевна, мой черед спросить: для чего ему… пардон — для чего вам вдруг понадобилась такая изрядная сумма наличными? Изволите дворец покупать?

— Отнюдь. Он завещал пустить эти ассигнования на революцию в Германии. Там предприняты определенные шаги. Про Гамбург вы, конечно, слышали. Так должно быть во всем Рейхе. Вильгельму станет не до войны с Францией или Россией.

Михаил Георгиевич вдруг рассмеялся.

— Мне давеча один из парижских знакомых посоветовал некий американский роман про нашествие на Землю пришельцев с Марса. Почему-то мне кажется, что, случись такое, у вас нашлось бы очередное завещание Федора Кошкина на случай войны с марсианами.

— Не будет.

— Завещания?

— Войны с марсианами. Если бы предстояла — он бы мне сказал. Неужели вы не понимаете, господа? Он был самым великим Осененным в истории России. В число его талантов входило видение будущего. Не целиком, кусочками, но самое наиважнейшее. Про оружие подумайте! Столько видов за какие-то пару лет в принципе невозможно придумать одному человеку. Тот же бронеход… Федор Кошкин почему-то называл его английским словом «танк» и добавлял FT-17, не знаю, что это означает. А ему известно, что «танк» станет оружием победы.

Несколько минут мужчины молчали, осознавая услышанное. Юлия пыталась сдержать волнение. Получилось или нет? Ей слышны были только шаги по дорожке и шорох листьев под ногами. А еще громовой стук сердца.

— Соглашайтесь, Ваше Императорское Высочество, — высказался де Пре с чисто французской долей фамильярности. — Вы в карты играете? Я — частенько. Чую: ставка верная. И то, что мы вместе, вправду дает дополнительную гарантию. Поможем друг дружке. Заодно присмотрим, чтоб без обмана. Идет?

— Куда деваться… — буркнул великий князь. — Мне только не нравится, что банкуют другие, а мне диктуют расклад. Российский императорский дом предпочитает сам решать, какие и с кем иметь дела, главное — на каких условиях.

— Так ведь они выгодные, Ваше Императорское Высочество! — умоляющим тоном добавила Юлия. — Для всех нас, русских. И для французов тоже.

Он еще с минуту помолчал.

— Ладно. Связывайтесь с вашим покойником. Пусть дает остальные цифры кода. Я распоряжусь.

Он ускорился было, чтоб уйти вперед, догоняя сопровождавших офицеров, но вспомнил:

— На кого будут оформлены авторские права для получения роялти на бронеход? Или на танк, если для французского уха танк — проще? На вас лично, Соколову Юлию Сергеевну, первую в мире женщину-изобретателя оружия? — он улыбнулся.