Мастеровой-3. Революция

Юлию последнее обидело. Вон, Варвара с подачи того же Федора стала первой женщиной-директором коммерческого акционерного общества. Кому-то ее роль глаза колет?

— Считаете, что смешно, Ваше Императорское Высочество? — вступился де Пре. — Пусть немцы смеются. Особенно когда танк Соколовой намотает на гусеницы первых германских солдат.

«И пусть среди них не будет папы Юргена или других хороших людей, встреченных в Гамбурге», — добавила Юлия про себя.

Иногда убийственное оружие необходимо, чтоб предотвратить или прекратить войну, говаривал Федор.

* * *

День хороших новостей!

Телеграмма от Соколовой: выезжает с двумя племянниками и с дядюшкой. То есть с двумя миллионами франков и с сопровождением. Кто с ней — офицеры Сюрте или кто-то из российских разведчиков, уже не столь важно. Главное — она справилась. До самого конца не вполне верилось, что все у нее получится… Да и соблазн велик — с такими деньгами сбежать. Можно устроиться где угодно и как угодно. Федор вряд ли бы стал тратить время на поиски. А еще ее запросто могли взять в оборот французы или соотечественники. Она могла и ошибиться — не так уж опытна в столь щекотливых вопросах.

Он энергично перемерял шагами комнатку в квартире на окраине Берна, снятую с целью экономии. Цены в гостиницах кусаются. Особенно с учетом того, что у него оставались лишь деньги, привезенные Юлией Сергеевной в Гамбург за вычетом уплаченных Троцкому. То есть немного.

Федор, перечитав еще раз телеграмму, означавшую — начинается новый волнующий этап жизни, полный борьбы, оделся, чисто выбрился и отправился за газетами. Обратил внимание на белеющий листок бумаги в почтовом ящике. Там обнаружилась еще одна телеграмма: «Купите вечерний «Бернише Цайтунг». Без подписи. Впрочем, всего один человек мог прислать такую телеграмму. Троцкий.

Теперь, когда время действовать пришло, любое ожидание давило. Федор сам себе удивлялся, как вытерпел месяцы монотонной нищей жизни в Германии, задавив в себе жажду активности. Поэтому посчитал невозможным вновь подняться на третий этаж и бесцельно ждать вечера. Он отправился в пешеходную прогулку к центру города, по правде говоря — чрезвычайно живописного. Особенно бросались в глаза вторые этажи домов, выступающие на улицу и нависающие над ней, создавая навес у окон первых этажей. В дождь можно было долго идти вдоль стены, и ни одна капля воды не падала на шляпу.

Несколько угнетало отсутствие зелени, но вскоре он добрался до Беренграбена — замечательного парка с медведями в самом центре Берна. К нему вел мост через реку Ааре. Старые деревья, посаженные сто, если не больше лет назад, давали ощущение чего-то устойчивого, долгого… Умрут современники, сгинет ненавистный Вильгельм, а деревья в Беренграбене будут по-прежнему шуметь листвой, ловить лучи солнца и капли дождя, радуя своим видом следующее поколение.

— Скажи! В России в это время тоже неплохо. Конец апреля, весна в разгаре, — Друг заразился созерцательным настроением компаньона. — Вот вернемся, закатимся с удочкой на реку. Ушицы в котелке отварим. Под водочку!

— Кто же против? — хмыкнул Федор.

— Верю. А теперь, отпускник, идем домой. Коль русские и французы на наживку клюнули, надо FT-17 нарисовать во всех подробностях. Я буду вспоминать детали, ты — бумагу марать. Договорились?

Слияние сознаний давало удобную возможность. Друг посылал Федору мыслеобразы, фактически — картинки. Осталось лишь наточить карандаши и запечатлеть увиденное на листах.

— Ты сам видел этот танк?

— Настоящий — ни разу. Но как-то навещал товарища в Минске. Он работал в компании Wargaming, занимавшейся танковыми играми. Потом расскажу, что это. Так вот, у них прямо в офисе на первом этаже стоял муляж Renault FT-17 в натуральную величину. Можно было открыть люк и залезть внутрь. Собственно, это единственный исторический танк, в котором я побывал. Не считая Т-34.

— И как там?

— В «Рено»? Тесно. Машина двухместная. Командир, он же стрелок, стоит за спиной водителя. Заряжает пушку, наводит, стреляет. Или пулемет. Но вот в чем фишка. Помнишь, в описании мы указали про особый пулемет? В танках моей реальности на Рено ставили или обычный, под винтовочный патрон, или 37-миллиметровую пушку. С пулеметом получалась бронированная тачанка. Не то. Из пушки можно стрелять редко и лишь с короткой остановки. А если вражья пехота набегала — нечем было разогнать. Я же думаю дать танку крупнокалиберный пулемет Браунинга. Наверно, самый известный в моем мире. Я его столько раз ремонтировал заказчикам, что по памяти очень точно воспроизведу. Лучше, наверное, чем пулемет Дегтярева.

Федор в это время миновал мост в обратном направлении и побрел по направлению к квартире.

— Танк тоже с завязанными глазами разберешь-соберешь?