Мастодония

– Доктор Барр, этого я не утверждал, – возразил Джерри. – Не было момента, чтобы мне показалось, будто пришелец со мной говорит. Не было никаких содержательных сообщений, ни слов, ни картин – ничего такого не было. Ничего похожего. Только ощущение дома, непреодолимое чувство дома.

– Вы уверены, что это чувство шло от пришельца?

– Откуда ж еще ему взяться? Даю голову на отсечение, что само по себе такое чувство возникнуть не могло. Для этого не было ни малейших оснований. Там было о чем подумать.

– Но вы сказали – две вещи. Что еще?

– Мне показалось, что пришелец – дерево. Или очень похож на дерево.

– Это когда вы узнали о целлюлозе?

– Нет, целлюлоза здесь ни при чем. Дело в другом. Просто было какое-то ощущение чего-то знакомого, когда я спрашивал себя: что это такое? И вот…

– Вы оканчиваете лесоустроительный факультет. И должны знать о деревьях очень много.

– Он влюблен в них! – вмешалась Кэти. – Иногда мне кажется, что он с ними разговаривает.

– Она преувеличивает, – сказал Джерри. – Но я на самом деле знаю о них достаточно много, и, пожалуй, можно сказать, что я их люблю, хоть это не совсем то слово. Есть люди, которые сходят с ума по зверюшкам, некоторые любят цветы, некоторые – птиц… А я люблю деревья.

– Вы недавно употребили слова «знакомое», «ощущение чего-то знакомого» – что побудило вас сказать именно так?

– Ну, наверное, так оно и было… Вероятно, я ощущал что-то знакомое, хоть в тот момент и не осознавал этого. Когда я попал туда, то страшно испугался – до смерти, до крика, хотя и не кричал. Но очень скоро – гораздо скорее, чем можно было ожидать, – страх прошел. Во всяком случае, прошел животный страх. Я был напряжен, словно заморожен, но страх исчез. Я даже стал осматриваться, но он меня выкинул.

– Вы, наверное, знаете, – сказал Барр, – что экзобиолог – довольно странный зверь. На самом-то деле их вообще не существует. Скорее, это специалисты разных областей знания – по большей части биологи, – которые ради собственного любопытства задались вопросом: что за жизнь могла бы возникнуть в условиях, отличных от земных? Так что экзобиологию нельзя считать настоящей, точной наукой. Понимаете?

– Да, конечно, – ответил Джерри. – Но любой экзобиолог, по крайней мере, задумывается о том, что можно обнаружить в космосе и на других планетах.

– Да, – согласился Барр, – с такой оговоркой, как мы только что приняли, я согласен, что ваше предположение о разумном древообразном организме вполне правдоподобно. В последние двадцать лет или около того появились утверждения ботаников, что в определенных случаях растительная жизнь проявляет способность к ощущению, к восприятию и даже к выражению своих ощущений и чувств. Давно известно, что некоторые люди обладают особым даром общения с растениями: у них все цветет буйным цветом, а у других те же растения хиреют и гибнут. Так вот, эти люди утверждают, что с растениями нужно ласково говорить, тогда они и растут хорошо. Если растения на самом деле обладают такой чувствительностью, то отсюда недалеко и до настоящего разума и настоящего сознания. А вы бы не могли подробнее рассказать, каким образом вы пришли к тому, что пришелец может быть растениеподобным, сродни дереву?

– Не знаю, не уверен, – сказал Джерри. – Когда я смотрю на дерево или работаю с деревьями, у меня возникает какое-то особое чувство. Ощущение некоего родства, хоть это и странно звучит…

– И вы думаете, что у вас могло появиться то же чувство родства с пришельцем?

– Нет, не родства. Пришелец слишком чужой, чтобы почувствовать его родным. Быть может, я понял, что свойства, которые я чувствую в деревьях, присущи этому пришельцу. Но они как-то сдвинуты… Не как у земного дерева. Это чужое дерево, не с Земли.

– Кажется, я вас понимаю, – сказал Барр. – Вы говорили об этом с кем-нибудь еще?

– Нет. Кто-нибудь еще поднял бы меня на смех. Вы – нет. И я вам благодарен.

– Правительство хотело бы это знать. Федеральные наблюдатели и те, кто занят исследованиями пришельцев, были бы благодарны за любые данные.

– У меня же нет никаких данных, – возразил Джерри. – А раз нет, они станут их вытряхивать из меня, решив, что где-то в подсознании есть информация, о которой я сам не знаю… А то еще хуже – решат, что я еще один псих с летающей тарелки и пытаюсь заработать на пришельцах.

– Понятно, – сказал Барр. – Будь я на вашем месте, я тоже поостерегся бы.

– Так вы мне верите?

– А почему бы мне вам не верить? У вас нет причин сочинять подобную историю. Вам нужно было поделиться с кем-то, кто поверил бы вам и принял все так, как есть. Я рад, что вы пришли именно ко мне. Вряд ли смогу вам помочь, но я рад. А вот насчет ощущения дома, мыслей о доме… Я все время думаю об этом. Может быть, вы что-то неправильно поняли?

– Я уверен, что было мощное принуждение думать о доме.