Мать (CИ)

Научный руководитель его, Михаил Александрович Яблоков, считался крупным специалистом по аграрным отношениям. Имя себе он сделал на работах вроде "Революционный союз поволжского крестьянства и пролетариата при Александре III". Понятно, что в девяностые ему пришлось немного изменить свои взгляды, и теперь из-под его пера выходили статьи типа "Столыпинская реформа и её роль в укреплении российской государственности". Из поборника ленинских взглядов Михаил Александрович превратился в державника с монархическим налётом, любил порассуждать о гибельности революции семнадцатого года и о "России, которую мы потеряли". Сталина называл не иначе как "людоедом".

- Будете заниматься черноземьем, - сообщил он Гаеву при первой встрече. - Назовём вашу работу так: "Курская деревня при Царе-Освободителе". Регионалистика сейчас на подъёме, а специалистов мало. Тем более по истории русского села. Броская тема - половина успеха. Вы запишите, чтоб не забыть.

Гаев записал.

- Вы должны понять, что наука требует самоотречения, - продолжал Яблоков. - Сюда приходят не за деньгами.

- Я понимаю, - ответил Гаев, скользя взглядом по его велюровым брюкам и потёртому свитеру.

- Так что, если вы решите посвятить себя нашей профессии, не ждите материальной благодарности.

"Я и не жду, - подумал Гаев. - Кабы не маманя, хрен бы ты меня тут увидел".

- Своим героям надо сочувствовать, их надо любить. Написать диссертацию может всякий, а вот понять, о чём пишешь, - это дорогого стоит. Я дам вам список литературы. Через полгода проведу нечто вроде внутреннего экзамена. Вам ещё предстоит сдавать кандидатский минимум, вы не забывайте. И да - не бойтесь спрашивать. Лучше один раз сморозить глупость, чем молчать и потом лепить штамп за штампом. Сейчас вот интернет появился. Я сам эту сферу знаю слабо, но слышал, там много интересного. В общем, если желаете расти, надо неустанно работать над собой.

Гаев выслушал эту короткую речь, подавляя саркастические позывы. "Работать над собой". Сразу вспомнился усталый Иркин вопрос: "Ты когда учить начнёшь?".

- Само по себе замечательно, что вы решили окунуться в нашу область, - продолжал Яблоков. - Сейчас наука в загоне... А уж гуманитарная - тем более. Но это лишь первый шаг. Нельзя останавливаться! Нужно постоянно испытывать голод к знаниям. Как в наше время говорилось: "Бороться и искать - найти и не сдаваться"... Вы, кстати, женаты?

- Нет, - ответил Гаев. И добавил, не сдержавшись: - Был бы женат, не пошёл бы в науку.

- А, новая система. Понимаю, - закивал историк.

Я - набитый мягким и твёрдым мешок из кожи.

Я - такой же как все, мы все здесь похожи.

Мы хотели бы вспомнить, как жить, но к несчастью, не можем.

Мы - набитые твёрдым и мягким мешки из кожи.

Мы - мешки, нас неведомый грузчик кидает и тащит.

Если сильно нас стукнуть о пол, мы вспомним о настоящем.

Иногда верх мешка от слёз становится влажным.

Но мы - мешки и не можем быть чем-то более важным.

Мы разложены по стеллажам и на каждом свой номер.

Если несколько дней стеллаж пуст, значит, кто-нибудь помер.

Не беда! Его новый мешок непременно заменит.

Мы - мешки и никто из нас здесь ничего не изменит.

Раз в неделю Гаев приходил в родной пед на кафедру отечественной истории и отчитывался перед Яблоковым о своих достижениях. Тот, попивая чаёк, выслушивал его, что-то уточнял, давал советы, а затем обращался к воспоминаниям молодости.

- Дали нам как-то в студенческие времена задание опросить участников Гражданской войны. Красноармейцев, понятно. Вы вот, наверно, уже не представляете, а для нас белые были как фашисты. Враги! Их не опрашивать надо было, а стрелять. И вот мы ходили по адресам героев гражданской и записывали их рассказы. Помню, прихожу к одному такому ветерану - он в Уфе советскую власть устанавливал. И вот он мне показывает дореволюционные фотографии. Смотрю: сидят в три ряда хорошо одетые мужики, смотрят открыто, с достоинством, а между ними притулился какой-то невзрачный дяденька в таком себе пальтишке и шапке. Спрашиваю: "А это кто?". "А это - хозяин нашей фабрики со своими рабочими". И начинает мне расписывать, как же хорошо жилось при царе. Я только рот раскрыл. Спрашиваю: "Так зачем же вы капиталистов-то свергали?". А он так ударил ладонью по коленке и отвечает: "Ну мы-то думали, лучше будет!". Вот такая вот история с географией.

- И что, вы всё это честно записали? - спросил Гаев.

Яблоков усмехнулся.