Мать и Колыбель (СИ)

Акме сидела на земле с прижатыми к лицу ладонями и всхлипывала, тяжело дыша. Ладони жгло, глаза слезились, голова раскалывалась. Из ушей, словно яд, медленно вытекал густой гул. Девушка уже второй день не попадалась никому на глаза, кроме Лорена. Второй день она позволяла Провидице посылать ей страшные видения. И каждое следующее — ужаснее предыдущих.

Девушка видела прошлое: полчища кунабульских демонов атакуют земли Архея, убивают и сметают всё на своём пути. Раней со спины вонзает кинжал в шею Атариатиса Рианора. Соратники Ранея вздёргивают на виселице царицу Атии и её младших детей, а царь Атии взирает на казнь из окна своей тюрьмы, а позже следом и сам поднимается на эшафот. В разгар зимы Лигия Рианор и её дети, обнявшись, прячутся в подвале крестьянского дома где-то на севере — трясущиеся, оборванные и голодные. Но живые. В глазах царицы Карнеоласа — ужас и невыносимое горе.

А когда Провидица показала пожар, в котором погибли родители Акме и Лорена и в котором едва не умерли они сами, девушка измученно закричала и упала на землю. К концу второго дня ей показалось, что она сходит с ума и не выдерживает этого натиска.

— Во мне нет никакого огня, — выдохнула Акме, вытирая слёзы и тяжело дыша. — Ты видишь, ничего не выходит. Я пуста. Или я не потомок Атариатиса Рианора. Отпусти меня и более не зови к себе.

— В тебе говорит усталость и слабость, — проговорила Провидица надменным тоном. — Ты истощена. И напугана.

— А ты бы не была напугана? — воскликнула Акме с надрывом. — Я не могу больше ходить рядом с этими алтарями и падать в яму с коцитскими трупами! Не желаю больше стоять на заднем дворе царского дворца в Ариле и смотреть на тайную казнь царской семьи! Позови Лорена. Быть может, он сможет вызвать свою Силу. Быть может, он достойнее меня! Я устала смотреть на эту кровь.

— У Лорена свои задачи, у тебя свои. К тому же ты — целитель. Разве не привыкла к виду крови?

— Я зашивала порезы, лечила язвы, принимала роды. Однажды участвовала в ампутации руки у лесника, который попал в беду. Но не это! Не несчастные люди, изуродованные маньяками и каннибалами! Если бы было что высекать, я бы уже смогла высечь хоть что-то из своих способностей. Разве не так?

— Может быть, и так, — Провидица не шелохнулась, жёстко и холодно глядя взмокшую и измученную девушку. — Полагаю, ты недостаточно боишься. Но довольно на сегодня. Ты устала. Я не будут ждать тебя завтра. Ступай.

Акме поднялась и на нетвёрдых ногах поплелась во дворец. Темнело. И страх вдруг окутал девушку. «До чего она меня довела! — думала она, едва не плача. — Я начала бояться шорохов и темноты».

Вскоре, когда Акме уже вступила на территорию королевского парка, впереди на её тайной тропе появился силуэт, и девушке захотелось убрать его одним взмахом руки.

— Акме, что с вами? — силуэт подошёл ближе. Это был Гаральд, с ужасом вглядывающийся в её лицо. И она поняла, что глаза её, должно быть, горели ярко-голубым светом.

— Ничего, — выдохнула девушка, пытаясь улыбнуться, и покачнулась, но устояла на ногах. Однако мужчина подхватил её и усадил на лавку у развесистого куста отцветшей сирени.

— С вами это сделала ведьма? — поинтересовался он.

Девушка закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы он видел её такой. Замученной, уставшей, растрёпанной, с опухшими от слёз и глазами, испускающими раздражающий голубой свет. Ей не хотелось более знать его.

Акме привыкла считать себя разумной девушкой. Но впервые не могла привести сердце и разум к единому соглашению. То, что Гаральд выполнял беспрекословно все приказы короля и герцога — было совершенно точно. Возможно, и в Иркаллу он пойдёт не по своей прихоти, а по приказу Трена. Смог бы он занести кинжал на ней и её братом, если бы того требовал приказ? Смог бы он отнять их жизни?.. «Смог бы! — шепнул ей разум. — Тогда какого чёрта я не могу перестать думать о нём и трепетать перед ним?!».

— Я не знаю, чего она хочет от меня, — прошептала Акме, решив начать играть сейчас же. — Она ищет то, чего нет. Она никак не может принять, что во мне нет никаких рианорских Сил. Быть может, мой брат полон ими, но я пуста. Я — обычный человек. Она показывает мне страшные вещи. И я не понимаю, что из этого прошлое, что настоящее, а что будущее.

И Акме рассказала о видениях, посланных ей Провидицей.

— Эти казни! Эта кровь!.. Оторванные конечности, казнённые дети, мои руки, обагренные не то чужой, не то моей же кровью! — Она так измучилась, что ей хотелось рыдать, но она не смела. — Гнилые чёрные коридоры, зловонные, какие-то темницы, в которых пытают и режут людей. И девушка — прекрасная, темноволосая, статная смотрит на меня. А в следующее мгновение на её шее появляется разрез. Кровь течёт на её белое подвенечное платье, и она погибает. Как это может мне помочь?!

Вдруг Гаральд обнял её и прижал к груди. Он поглаживал её по волосам, надеясь, что поможет ей перестать трястись. «Что это такое? — испуганно подумала она. — Тоже какая-то игра?!».