Мать и Колыбель (СИ)

— Я объясню королю, что вам, Акме, нужно вернуться в Кибельмиду. И вы вернётесь туда завтра же. Я спрошу дозволения у короля сопроводить вас.

Акме медленно взглянула на него и отстранилась. Чёрный цвет глаз постепенно возвращался к ней. Лицо приняло ледяное и упрямое выражение.

— Я никуда не вернусь, — прошептала она. — Лорен не останется здесь один. Без меня он не пойдёт в Иркаллу.

— Тогда без меня к Провидице вы больше не пойдёте, — сказал Гаральд. — Я очень удивлён: Лорен, зная о том, что здесь происходит, не сопровождал вас.

— Лорен никак не помог бы, — грустно ответила Акме, кладя голову ему на плечо. Играла ли она? Ей вдруг стало лучше, теплее, уютнее. Сердце начало успокаивать свой тревожный испуганный бег. Оно заволновалось теперь иначе. Приятнее.

— Когда вы идёте к этой ведьме в следующий раз?

— Не знаю, но точно не завтра. Вы и правда хотите попасть туда со мной?

— Разумеется.

— А если она откажется делать что-то в вашем присутствии?

— Значит, моя задача выполнена, и она не станет вас мучить.

Акме тихо усмехнулась, мягко высвободилась из его объятий и тихо проговорила:

— Проводите меня обратно во дворец. Но тайной тропой, если можно. Не хочу, чтобы меня видели принц, принцесса, придворные или кто-то ещё. Я устала от этой толпы.

Гаральд поднялся и направился вперёд, оборачиваясь к ней. Он более не задавал вопросов, словно давал ей время для передышки. А Акме была благодарна ему за молчаливость. Она и так сказала слишком много и более не хотела говорить. Гаральд проводил её тропой, которую она всё равно не запомнила, довёл до лестницы, ведущей на её этаж, и тихо сказал:

— Завтра я везу вас проветриться.

— Боюсь, меня может не отпустить брат…

— Это был не вопрос. А с вашим братом я всё решу.

Он слегка склонился, улыбнулся и ушёл. Ужасы, показанные Провидицей, после таких слов слегка побледнели в воображении Акме. Девушка закрыла лицо ладошкой, нервно вздохнула и подумала о том, что невероятно запуталась. Ей отчаянно хотелось доверять человеку, полагаться на которого было смертельно опасно.

На следующий день Трен уезжал по делам в пригород, прихватив с собой обоих сыновей, герцога и даже Лорена. Акме сонно расчёсывала волосы перед зеркалом в своей комнате, когда к ней заглянул брат и тихо прорычал:

— Этот самодовольный тип подошёл ко мне и заявил, что увозит тебя в город сегодня утром!

— Ты уезжаешь с королём, а я тут сойду с ума в одиночестве. Гаральд помог мне вчера справиться со своим ужасом. Мы столкнулись в королевском парке.

— Это я должен был быть рядом с тобой вчера, а не он, — проговорил Лорен, опустив голову. — Ты же всё про него понимаешь?

— Да, — холодно ответила она. — Но Провидица приказала тебе не мешать нашим урокам.

— Но я всё равно не доверяю этому типу!

— Уймись, братец! — фыркнула на него Акме, не выдержав. — То, что тебя вызывает король — не моя вина. Теперь же я советую тебе заткнуться, а идти к Его Величеству и трепать нервы ему.

Лорен дал сестре шутливого тумака, за что получил увесистый и неприятный удар в живот маленьким крепким кулачком. Этот удар ему самому когда-то показал отец, а он научил сестру. Уже у двери он обернулся и спросил:

— Ты взяла с собой кинжалы?

— Разумеется.

— Он не станет нападать на тебя во время прогулки, но на всякий случай…

В назначенное время Акме спустилась вниз, где у входа во дворец ждали Гаральд и её конь. На девушке была лёгкая блузка с чёрным корсетом, белым шёлковым верхом и расклешёнными рукавами до локтей. Её ноги обтягивали чёрные штаны и чёрные сапоги с высоким голенищем. Волосы заплела в косу и закрутила её в большой аккуратный узел. В голенищах сапог спрятала нож и кинжалы матери. Ими она умела пользоваться весьма ловко, что всегда успокаивало её.

Увидев Гаральда, одетого во всё тёмное, что безмерно шло ему, девушка ему улыбнулась. Нежно и с благодарностью за поддержку, оказанную накануне вечером. К её собственной досаде, улыбка была искренней, не поддельной. Они сдержанно поприветствовали друг друга, оседлали коней и понеслись по городским улицам.

Утро было прохладным и пасмурным. Всё небо затянули тучи, чароитовый оттенок которых как будто разбавил желтоватой краской талантливый художник. На востоке проглядывалась лазурная кромка небес. Город проснулся ещё на рассвете. Улицы неугомонно жужжали, купцы расхваливали свой товар, некоторые женщины ходили вразвалочку с большими корзинками с разным содержимым: от продуктов питания до белья. Весёлый скрип телег, оглушительный лай собак, приветственное ржание лошадей, радостный цокот копыт, успокаивающий мелодичный звон колоколов, добродушный смех и гул голосов простого люда — всё смешалось и взмывало ввысь весёлыми звуками городского оживления.

Поначалу они ехали молча, и это безмолвие висело над ними неуютным тяжким грузом. Гаральд нахмурился, пронзительно поглядывал на неё, но молчал. Он махнул кому-то из стражников у огромной городской стены, они выехали из Кеоса и пустили своих коней галопом.