Мать и Колыбель (СИ)

Но назойливая мысль вернула её с безоблачных небес на землю: подобные подарки делались при помолвке, в иных случаях незамужней девушке принимать подарки от мужчин, с которыми она не состояла в весьма близком родстве, было неприлично.

Отлично зная репутацию принца Арнила, которую он не утруждался скрывать, Акме посмотрела на прекрасные серьги с негодованием и едва не выбила их из рук ожидающего слуги. Огонь её рвался наружу, чтобы уничтожить и дар, и несчастного юношу.

— Я не жду подарков от Его Высочества, — холодно произнесла Акме, угрожающе выпрямившись. — Верните всё обратно.

Слуга посмотрел на неё с открытым ртом, мертвенно бледнея. Вероятно, немногие женщины решались на подобное, и бедный юноша едва не лишился рассудка от страха, ибо совершенно не знал, чего ему ждать от принца, когда тот узнает, что дар его безжалостно отвергли.

— Вы не слышали меня? — вкрадчиво осведомилась Акме. — Я не приму его.

Слуга развернулся и на негнущихся ногах отправился во дворец.

Слух о том, что дочь барона отвергла поразительный по красоте и стоимости дар принца, разлетелся по Нелею быстрее, чем сам принц узнал об этом. Неожиданная весть развеселила Лорена до безудержного хохота и вызвала тайное восхищение Арнила, однако по всем правилам приличия и с целью введения придворных в заблуждение отвергнутый любвеобильный младший сын короля едва ли не целый день рвал, метал и бесновался.

Найдя все ещё кипятившуюся Акме в библиотеке Нелея, принц холодно принёс ей свои извинения, смиренно утверждая, что думал лишь о том, как бы осчастливить её. Откланявшись, он вновь попросил прощения, развернулся и ушёл. На следующий день он на несколько суток уехал в Милар, чтобы там встретить высоких гостей.

Его превосходно разыгранное смирение и ледяное отчуждение поначалу успокоили разозлённую девушку, но через какое-то время душа её начала беспокойно ныть, ибо ей казалось — она была с ним довольно груба, и ей следовало обязательно уверить принца, что она нисколько не оскорблена, а даже польщена его вниманием. Она не объяснила, что в Кибельмиде было не принято принимать подарки от мужчины, если он не является её родственником или мужем. Покой она потеряла окончательно, едва осознала, что после прибытия гостей ему будет некогда, и, быть может, уже неинтересно выслушивать её объяснения, а после Совета она с братом навсегда покинут Кеос.

В последние дни своего пребывания в Кеосе после столь неожиданного отъезда Гаральда Акме начала замечать, как восхитителен принц, как он внимателен к ней и галантен. Она редко принимала его ухаживания, опасаясь слухов и осуждения, но сейчас, когда всё было кончено и потеряно, ей очень хотелось вновь увидеть его сияющее лицо и сказать ему хотя бы несколько тёплых слов на прощание.

Приятно удивлённый и развеселённый поступком своей сестры, Лорен заметил её беспокойство и испугался, не влюбилась ли она. Когда осторожно осведомился по этому поводу, ответом было презрительное и негодующее молчание, немного его успокоившее.

— Но я всё-таки была груба с ним даже тогда, когда он просил у меня прощения, — тихо отозвалась Акме, мучительно взглянув на брата.

— Он неплохой малый; умный, хитрый, но слишком любвеобильный, — спокойно отвечал Лорен. — Полагаю, он хотел соблазнить тебя. И эти серьги были его красноречивым предложением. Ты отвергла его, опозорив. А ещё он самолюбив, что отобьёт его приставания к тебе. Не жалей. И не ломай себе голову из-за этого, сестра: совсем скоро мы уедем отсюда.

Акме продолжила уроки с Провидицей. Она училась управлять своим огнём. Лорен сопровождал сестру и внимательно наблюдал за ней.

Царица переносила Акме в коридоры Иркаллы, и они бродили там вместе. Девушка проводила рукой по холодным стенам, и камень серебрился голубоватыми всполохами, расходясь волной до потолка. Иркалла словно приветствовала её. Акме видела подземные гроты, окутанные голубоватым сиянием. В них — деревья, развесистые кустарники, цветы, животные, пасущиеся на полянах. Косули, лисы, горные козлы, птицы, бабочки и мотыльки. В пещере мягко журчал водопад.

— Это Иркалла? — удивилась Акме.

— В Иркалле тоже есть жизнь.

Девушка училась вызывать свой огонь, управлять им и останавливать его неудержимый поток. Сложно было вызвать Силу, когда вокруг не было демонов или других опасностей. Но Акме пыталась сделать это из спокойного состояния. А Провидица помогала ей — погружала подопечную в священную полудрёму, благодаря которой Акме могла бы сосредоточиться на своей внутренней Силе. Постепенно эта концентрация помогала высвободить голубой огонь.

Но когда она научилась его высвобождать, появилась другая трудность — ей никак не удавалось им управлять; он сам управлял нею. Тогда на помощь приходил Лорен. Он обнимал сестру, клал ей на голову ладонь, и Акме успокаивалась. Белый свет брата проливался тёплой водой, тёк по волосам, даря ей наивысшую благодать.