Мать и Колыбель (СИ)

После таких занятий она с трудом добиралась до спальни и падала на кровать как подкошенная, засыпая на несколько часов. После пробуждения была готова съесть целую лошадь — так сильно ей хотелось кушать.

Акме не пугалась этих уроков, а скорее нуждалась в них. Они помогали ей не вспоминать Гаральда, его улыбку и восхитительные поцелуи. Через свой огонь пыталась похоронить мысли об этом мужчине, освободиться от боли и сосредоточиться на предстоящем путешествии. Постепенно ей это удавалось.

А в Кеосе нынче, ровно через месяц и две недели после прибытия в Нелей предков Рианора, был великий праздник. От въездных ворот растянулось небывалое красочное шествие, невиданное вот уже много десятков лет. В открытых колясках, задрапированных разноцветным бархатом, позолоченных повозках и на горделивых статных жеребцах в алых с золотом попонах восседали владыки Архея. Величественные и роскошно одетые, они улыбались встречающим их жителям Кеоса, которые высыпали на улицы вдоль главной дороги и приветствовали их одобрительными криками, цветами и восхищёнными улыбками. Следом за высокопоставленными лицами и послами ехали их приближённые, множество слуг и даже придворные музыканты, поэты, художники и ваятели, без которых гости никак не могли обойтись в Кеосе. В свитах государей было множество красивых девушек и юношей. Облачённые в пышные одежды, они театрально изображали различные мифы древности и искусно играли свои роли.

Всё это яркое великолепие ослепляло: разноцветные шелка, золотая и серебряная парча, изумительные украшения сверкали в лучах жаркого летнего солнца. Шествие замыкали шуты да скоморохи, лихо отплясывающие под развесёлые трели музыкантов и певцов. На забаву Нелейскому двору привезли дрессированных животных: косолапых медведей, наряженных в парчовые одежды и атлас. Хитрые акидийцы любили зрелищность и помимо прочего привезли в дар государю Трену двух огромных и белых как снег кошек с аккуратными угольно-чёрными полосками по всему телу и длинному хвосту; лапы их были огромны, а оружием служили невероятно длинные и острые когти да клыки. Перепуганные снежные барсы сидели в клетках и низко рычали, пугая окружающих.

А впереди всех на своём великолепном жеребце, облачённом в золотую попону и золотую сбрую с крупными рубинами, ехал Его Высочество принц Арнил Вальдеборг, и его встречали, как триумфатора. Неотразимая улыбка королевской особы сияла ярче золотых украшений любого из гостей. Молодой мужчина приветствовал народ, горделиво выпрямившись и высоко подняв правую руку. Стража, вооружённая до зубов, — высоченная, закованная в сверкающие латы, окружала всю процессию и плотнее всего — своего принца, но это не мешало молодым девушкам подбегать и вручать ему букеты первых в этом году цветов. Букетами удостаивались и послы, и государи.

Принцессу Альварию осыпали нежными лепестками белых роз, отчего она густо краснела и улыбалась. Одна из юных крестьянских девушек — светлоокая, темнобровая, златовласая, словно заря, резво подскочила к Арнилу, протягивая венок из белоснежных асфоделей. Движения девушки были так молниеносны и целенаправленны, что стража подбежала к ней и перегородила путь к Арнилу, ощетинившись мечами и пиками. Процессия остановилась. Гости с тревогой выглядывали из-за плеч друг друга, но успокоились, когда услышали громкий и открытый бархатистый смех молодого мужчины.

Принц приказал страже расступиться, подъехал к девушке, наклонился, без усилий поднял её и посадил перед собой на коня. Она, очаровательно зардевшись, возложила ему на голову венок из священных цветов, будто царственный венец, прошептала: «Да здравствует Его Высочество принц Арнил!» и по обычаю расцеловала его в обе щёки. Арнил под одобрительный рев толпы прижался к её пухлым благоухающим устам ответным долгим поцелуем, разжал её маленький беленький кулачок, высыпал в её ладошку горсть золотых монет, отдал её, опьянённую поцелуем и всё ещё не понимающую, что произошло, стражам, а те вернули её в толпу. Молодой принц был встречен одобрением, и процессия продолжила своей великий и радостный ход.

— Любопытно, — пробормотала королева Акидии Аккаста на ухо своему советнику, — столь же любѝм ли кронпринц Дарон своим народом, сколь этот красивый мальчик?.. Если нет, то Трену стоит глубоко задуматься, кому именно оставить свой блистательный трон после своей кончины.

Тем временем в тронном зале Нелея царила суматоха. Собралось великое множество роскошно одетых придворных. Все они заметно волновались, едва могли устоять на месте от возбуждения и любопытства.

Огромный зал с мраморной колоннадой, расписным сводчатым потолком и высокими окнами мог легко вместить в себя несколько тысяч человек. От входа до самого трона в другом конце зала была постелена алая ковровая дорожка, сделанная из столь дорогого материала, что даже записной транжира Трен недовольно поджал губы, когда узнал стоимость прекрасного ковра.