Мать и падчерица (СИ)

― Это морфий, ― ответил на немой вопрос жены Александр. ― Через полчаса ты перестанешь чувствовать вообще, что бы то ни было. Желаю удачи, а это, ― он завернул пузырёк, шприц и лоскут в кусок золотистой ткани, ― оставь себе. Увидимся на балу, миледи. ― Король уже направился к двери, как вдруг за спиной раздался голос Эллы:

― Спасибо, ― почти одними губами прошептала она, ― мой принц.

Александр несколько мгновений смотрел на королеву, а затем, вздохнув, вышел из камеры.

***

Белоснежка, улыбаясь, шла в прекрасном свадебном наряде под руку с Фердинандом, а придворные осыпали её лепестками роз и выкрикивали поздравления. Сердце девушки переполняли радость и гордость ― она стала королевой, женой одного из самых богатых и красивых принцев прилегающих королевств. Упиваясь свои триумфом, новобрачная прошествовала в замок, где должен был начаться великолепный бал в честь свадьбы наследной принцессы.

Празднование свадьбы было в самом разгаре, вот-вот должен был быть объявлен первый танец, открывать который предстояло молодожёнам. Белоснежка, держа под руку своего принца, улыбалась ему и гостям нежной и в тоже время торжествующей улыбкой. Мгновение спустя, дирижёр приглашённого оркестра взмахнул рукой, и музыканты заиграли вальс. Принцесса и принц вышли на середину зала и закружились в танце. Белоснежка смеялась, на её глазах выступали слёзы счастья. Всё позади, шептала она себе, теперь можно отдохнуть.

В этот момент тяжёлые, украшенные позолоченной резьбой двери зала распахнулись. В одно мгновение все гости замерли, обернувшись посмотреть, кто это пожаловал на торжество. В дверях стояла королева. Она неспешно обвела присутствующих надменным взглядом холодных голубых глаз и шагнула в зал. По толпе гостей пробежал шёпот, в котором страх смешивался с изумлением и презрением. Уголки губ королевы чуть дёрнулись вниз, казалось, что ей было ровным счётом всё равно на эту толпу разряженных павлинов и куриц. Она изящным движением поправила выпавший из причёски аккуратно завитый локон и направилась через расступающуюся толпу гостей к застывшей посреди зала падчерице.

Белоснежка, увидев мачеху, невольно прижалась к Фердинанду, ища защиты. Ровным счётом ничего не значило то, что за королевой следовало четверо вооружённых стражников, готовы при первой необходимости защитить принцессу. Белоснежка по опыту знала, что её мачеха способна на всё. Но королева, казалось, не собиралась ни каким образом вредить. Она остановилась на почтительном расстоянии от молодожёнов, окинула их придирчивым взглядом и, тихонько рассмеявшись, проговорила:

― Когда-то и я открывала первый танец на своей свадьбе, Белоснежка. Те времена минули, но я хорошо помню, как звенел хрусталь моих туфелек, когда они касались мраморного пола. Я знаю, что сейчас ты начнёшь говорить пафосные слова и прочие благоглупости о том, что я заслужила, а чего нет. Оставь это, не трать силы на цветистые речи. По взглядам собравшихся здесь дорогих гостей, ― королева наклонила голову в знак приветствия и тут же снова обратилась к Белоснежке, ― я поняла, что они уже знают о том, какой подарок я преподнесу тебе на свадьбу. Поэтому давай обойдёмся без лишних предисловий, ― королева распрямила плечи, вскинула голову и тряхнула кудрями, ― давай начнём. Но, так как я всё же была долгие семнадцать лет королевой, я хочу сама выбрать себе партнёра для танца. ― Мачеха обвела взглядом толпу гостей. ― Я хочу танцевать со своим венценосным супругом Александром!

По толпе гостей вновь пробежал испуганный шёпот, а Белоснежка, приоткрыв от удивления рот, дивилась на бесстрашие и наглость своей мачехи. В её душе начало пробуждаться даже некоторое восхищение этой загнанной в угол, обречённой, но не сломленной женщиной. Принцесса решительно тряхнула головой, отгоняя начавшие зарождаться мысли о помиловании. Она умирала трижды, теперь настал черёд дорогой матушки страдать.

― Принесите башмачки! ― повелительно крикнула Белоснежка.

Двое стражников тут же выступили вперёд, неся впереди себя раскалённые докрасна железные башмачки, которые, соприкоснувшись с мрамором, яростно зашипели.

Королева Элла жестом отстранила от себя стражников, хотевших надеть на неё адскую обувь. Она подошла к башмачкам, широким жестом подняла подол платья, сбросила крошечные замшевые туфельки и засунула сначала одну, а затем и другую ногу в башмачки. Железо вновь зашипело, соприкоснувшись с нежной бархатной кожей королевских ножек, которые тут же начали становиться ярко-алыми. На лице королевы не отразилось ни одной эмоции, только губы она сжала плотнее. Она выпрямилась, обернулась и, увидев вышедшего в центр зала короля, направилась к нему. Железные башмачки гулко лязгали по мрамору. Дирижёр, сбросив оцепенение, махнул рукой, и музыканты вновь заиграли вальс.

Королева, подойдя к супругу, вложила свою дрожащую руку в его широкую, покрытую белоснежной перчаткой ладонь.