Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

«Я хочу быть матерью, которой у меня никогда не было, которая была бы все время со мной, полностью посвятила бы мне все свое внимание, а не так, как это было с моей матерью, которая ненавидела меня за то, что я родилась девочкой, она занималась другими детьми и своим мужем, а для меня у нее и минутки не находилось. Она так и не простила меня за то, что я, ее первенец, родилась девочкой, а не мальчиком. Она так мечтала о мальчике. Меня всегда подвергали унижениям, и все стало еще хуже, когда родились остальные пятеро детей. Все они тоже были девочками. И тогда моя мать возненавидела меня еще больше. [Пациентка воспитывалась в культуре, в которой женщины считаются низшими существами (это выражено гораздо сильнее, чем в Великобритании) и у них очень мало возможностей вести самостоятельную жизнь.] При первой же возможности я эмигрировала в эту страну, чтобы начать самостоятельную "женскую" жизнь».

Приехав сюда, моя пациентка занялась проституцией, профессией, которая, как ей казалось, даст ощущение ценности ее женского тела, за которое прежде ее только презирали. Она испытывала чувство радостного подъема оттого, что мужчины не только желали ее, но и были готовы за это платить. Кроме того, она привнесла в свою работу новый аспект: она была очень умна, у нее были великолепно развиты разговорные и коммуникационные навыки, которые раньше никем не замечались. Она стала настолько искусной рассказчицей, что клиенты платили, так и не дотронувшись до нее, настолько они были заворожены ее эротическими историями. Эти истории ей и самой приносили утешение, поскольку они на время облегчали острое чувство депрессии и низкой самооценки. Но всего этого было недостаточно. Скрытая, подавленная депрессия и отчаяние стали все чаще прорываться наружу, и она уже не могла с этим справляться. Внутри нее скрывалась рассерженная и опечаленная маленькая девочка, которая яростно требовала заботы.

В конце концов она решила завести ребенка и через него осуществить все свои несбывшиеся детские ожидания. Она выбрала мужчину, который просто должен был оплодотворить ее. Она даже не могла вспомнить, кто он такой; возможно, именно это ей и было нужно, поскольку она боялась, что у ее ребенка будет такой же отец, как у нее самой; отец, который не только абсолютно не интересовался ею после рождения, но и препятствовал ее развитию, запретив получать образование, несмотря на наличие у нее явных способностей. К матери она испытывала только презрение, прежде всего потому, что та ее отвергла. Как ей было смириться с тем, что у нее такое же тело, как у матери, и такая же жизнь? В конце концов, быть женщиной, т. е. выйти замуж и родить детей, означало пойти по стопам матери. Каким образом она могла преодолеть чувство самоуничижения, к которому привыкла за долгие годы? Мать была объектом презрения со стороны отца, ведь она рожала одних только девочек, т. е. детей, принадлежавших к неполноценному полу с точки зрения обоих родителей.