Мать многоликих (СИ)

Снова у Улы все смазывается в одно сплошное мучение. Бегут долго и без остановок. Время от времени на траве, на кустах видят капли крови – по ним и определяют направление.

Айгарс то нагоняет отряд, то безнадежно отстает. Смотреть на него страшно – весь белый, в крупных каплях пота, из носа – кровь, глаза безумны, рот широко распялен. Его торбу по очереди несут все, кроме девушек.

И вдруг всё заканчивается.

Преследуемый многоликий лежит, скорчившись у раскидистого дуба. Он то ли умер, то ли просто выбился из сил.

Отряд осторожно, с оружием наперевес, обступает его полумесяцем.

Где-то в сотне шагов позади, ломая кусты, несется к ним, путаясь в собственных ногах, Айгарс.

Й о в а р с. (Во все глаза глядя на многоликого.) Он мёртв?

Ф е л и т а. Сейчас проверим.

С этими словами она пускает стрелу в многоликого. Стрела пронзает икру. Многоликий вздрагивает и принимается кричать.

Ф е л и т а. (С мрачным удовлетворением.) Живёхонек!

Ю л д и с. Стало быть, повеселимся сегодня вечерком.

Многоликий со стоном переворачивается, обводит всех ненавидящим взглядом и, прошипев что-то на своём наречии, харкает в Фелиту. Немой вдруг подскакивает к нему и ударяет топором в основание шеи. Многоликий, ахнув, умирает. Немой ставит ногу ему на грудь и, напрягшись, извлекает топор.

Л и р и с. (Немому.) Зачем?! Собирались же допросить!

Немой принимается вертеть перед собой свободной рукой.

Л и р и с. Что? Не понимаю.

Тут к отряду подходит Айгарс и переводит за Немого.

А й г а р с. Говорит, что многоликий собирался сотворить заклинание.

Немой истово кивает в знак согласия.

А й г а р с. Ну ничего. И так сойдёт. За Найю он ответил. И за меня тоже.

Айгарс обессиленно падает на землю и тут же теряет сознание. Ула, Йоварс, Юлдис и Ульга садятся там, где стояли. Ноги у Улы гудят, во рту такая сухость, что глотать больно.

Л и р и с. Значит, что, привал?

Ф е л и т а. (Недовольно.) Никаких привалов! Ночью отдохнёте!

У л а. Айгарс совсем плох.

Ф е л и т а. Тебе, вижу, это только на руку.

У л а. Да, мне тоже несладко. И всем остальным. Отдых нужен.

Ф е л и т а. Говори за себя, новенькая! У других своя голова на плечах!

У л ь г а. (Устало – Фелите.) Не сходи с ума. Ула дело говорит. Да и как нам без Айгарса?

Ф е л и т а. Он-то Найю оставил – и ухом не повёл!

У л ь г а. Не вини его. Вини вот этого. (Показывает на многоликого.)

Ф е л и т а. (Будто не слыша Ульгу.) Надо спешить. Иначе снова отстанем. Я это понимаю. Вы это понимаете. Айгарс всё прекрасно понимал, когда бросал Найю…

У л а. Найя не могла идти дальше. А Айгарс может. Ему всего лишь нужен отдых.

Ф е л и т а. (Запальчиво.) С чего взяла? Встречалась с такими ранениями?

У л ь г а. Ничего у него, может быть, и не размякает. Просто ощущение такое. От усталости.

Ф е л и т а. А ты новенькую не защищай давай!

У л ь г а. Не собираюсь с тобой сориться. Найя и моя подруга была.

Фелита вдруг задирает лицо и хохочет.

Ф е л и т а. «Была»? «Была»?! Значит, ты ее уже того, похоронила?

У л ь г а. Что ты несёшь, ненормальная!

Ф е л и т а. (Не слыша её.) Отлично! Кто ещё похоронил Найю? (Обводит отряд глазами.) Ну? Кто?

Л и р и с. (Фелите.) Успокойся. Ты не в себе.

Ф е л и т а. О-о! Я-то как раз в себе. И вы были в себе, когда по очереди лицемерно прощались с Найей. А потом бросили ее там, в горящей деревне. А когда пришло время бросать еще одну обузу (показывает на Айгарса), сразу же стали не в себе. Чем Найя хуже Айгарса, спрашиваю я вас?