Мать Сумерек

И действительно, Раду, а вслед за ним и Шухран с Атамом, который присоединился к отряду танши уже на исходе Бойни, ввязались в разборку двух мужчин. Растащили по сторонам. Атам скрутил со спины Маатхаса, Шухран ограничивал действия тана спереди, готовый в любую минуту кинутся на помощь любому из товарищей. Раду, неодолимый и могучий, как судьба, мертвой хваткой вцепился в Этера: ладно Сагромах, тот может только накостылять Каамалу, на тану он в жизни не замахнется. А вот деверь у танши та еще сволочь.

— Тан Маатхас, ахтанат Каамал, — со всей строгостью позвала Бану, понизив голос. — Вы в своем уме?

Сагромах почувствовал в груди легкий укол совести, который, впрочем, быстро заглох под натиском сакральной убежденности в собственной правоте.

— Раду, — скомандовала танша. Тот натянулся, как тетива, готовый к спуску в любой момент. Наконец, он пригождается, как стоило бы!

— Слушаюсь, тану!

— Проводи танов на воздух и приведи в чувство.

— Не смей меня трогать! — мгновенно ощетинился Этер. — А я был прав, ты та еще шлюха, Бану.

— Ах ты! — не нашелся словами Маатхас, готовый уже сорваться в любую площадную брань.

— Можно я ему вдарю? — спросил и Раду.

— С кем ты наспала Гайера?! С Руссой? Со своим оруженосцем? Солдатская дрянь!

Бансабира побелела.

— У Гайера внимательные глаза твоего отца и тупой подбородок твоего брата, — шепнула танша, подходя к обидчику ближе. Раду напрягся больше, понимая, как безумит близость врага, и ожидая от Этера чего угодно. Тот тоже почувствовал, как сильнее разбухли и без того вздувшиеся, налитые мышцы на руках Раду, стесняя его, Каамала, движения. — Если ты настолько слеп и глуп, чтобы не видеть этого, одной Праматери известно, в какое дерьмо ты сведешь танаар, когда возглавишь его.

Этер понял намек безошибочно: на этот раз он действительно дернулся не к Маатхасу, а к Бану, но Раду не подвел, уперевшись в пол ногами. Каамал рвался отчаянно, рычал, разве что не бросая пену с губ, но Раду был Раду. Вновь обретая спокойствие, Бансабира оглядела гиганта с долей восхищения в глазах. Он и правда становится бесполезен вне боевых условий: гаснет, хиреет, начинает пить, шляться по бабам, делать сущую ерунду и говорить тоже, но в бою всегда преображается мгновенно. Вспоминая весь свой прошлый лагерь, собранный за годы Бойни Двенадцати Красок, Бансабира думала, что если кто и был дитем Шиады, избранником Матери Войны среди всех её людей, то именно Раду.

Маатхас повел плечами, скидывая руки Атама.

— Я сам выйду.

Уловив крайнюю степень его недовольства, Бану передумала.

— Останься.

Сагромах замер. Оглянулся на Бану, ощущая, как дико бьет кровь по ушам, и во взгляде мужчины танша не могла прочитать, понимает ли он хотя бы, кто перед ним стоит. Когда ярость захватывает Сагромаха, он становится воистину неуправляем и страшен.

— Я тебе все это вспомню, сучка, — вырываясь, хрипя, пообещал Этер. — Вот увидишь.

Раду больше не стал слушать: заломил руки Каамала окончательно, выбил ногой под колено, и навалился всем недюжим весом, усаживая Этера на колени. Что бы ни было, оскорблять Мать лагерей не позволено никому.

Шухран и Атам помогли Раду выволочь Этера.

— Похоже, просить его передать Яфуру мой поклон, бессмысленно, — выдохнула тану разочарованно в спину удалявшейся охраны. Сагромах стоял недвижно. Он по-прежнему был облачен в шелковую синюю безрукавку, и Бансабира видела, как подрагивали от напряжения загорелые, затянутые вдоль тела руки со сжатыми кулаками и вздувшимися венами.

— Са, — позвала Бансабира тише и ласковее, чем умела еще неделю назад, делая шаг навстречу. Все в груди объяло трепетом: кажется, первый раз за неё вступился мужчина.

— Тварь! — не своим голосом рыкнул тан и обернулся. — Гнусная тварь!

— Сагромах, — Бансабира застыла.

— Зачем ты позволила его увести?! — крикнул он на неё. — Я бы вышиб из него всю дурь и без помощи Раду! Или ты теперь всегда будешь встревать?!

— Сагромах, — жестче одернула Бансабира. Тон жениха совсем ей не нравился.

— Это не раздор двух танов, это спор двух мужчин, и не надо вмешивать в это охрану! Я обязан и, демоны и духи, я хочу защищать тебя и твои интересы!

— Тогда почему ты не сообразил, что если Яфур откажется от нашего союза, Гайеру в жизни не унаследовать Серебряный дом?!

— Да причем тут…

— При том, Сагромах. Мы уже обсуждали, зачем мне другие таны, — сказала размеренно и строго. — Или думаешь, что сможешь в одиночку заменить мне и Каамала, и Дайхатта, раз мешаешь достичь договоренности с обоими? — Бансабира посмотрела надменно.

Тан вздрогнул.

— Если бы один человек мог заменить мне мир, если бы в силах одного человека было помочь мне добиться желаемого, я бы никогда не рассталась с наставником, — холодно заключила тану. — Но я здесь, потому что мне нужны многие люди вокруг. И если тебя это не устраивает, ты волен поступать, как вздумается. В конце концов, мы еще не женаты, можешь передумать.

Сагромах вознегодовал.