Мать Сумерек

Те, кто знал Змея не первый год — ребята, вышедшие с ним в эту кампанию из Аттара на правах поверенных и ставшие командирами сборного воинства — восхищались все больше и вздрагивали все сильнее. Воистину, провернуть все так, чтобы версия для каждой из трех сторон — Адани, Орса и Ласбарна — выглядела наиболее правдоподобной, мог далеко не всякий. Но даже эти командиры не имели понятия, как на самом деле широко разыгрался Змей, и теперь лишь могли наблюдать, куда он заведет их дальше.

Кроме, пожалуй, Интара — одного из командиров, которого, когда тот одевал шлем, нередко принимали за самого Тиглата: настолько они были схожи сложением и повадками. Отмечая это обстоятельство, все дни пути, когда по утрам лагерь вел тренировки, Гор упражнялся только с Интаром, чтобы еще больше сделать подчиненного похожим на себя, «передавая» собственный стиль боя, манеру двигаться. При любой тяжелой ситуации, вроде тех, которые предстоят в борьбе Таммуза за власть, наличие двух убедительных версий одного и того же Змея, будет великолепным козырем. Единственное, что при полном доспехе отличало Интара от Тиглата — это глаза, но в ответ на подобное замечание командира, Гор ухмылялся: да не так уж много людей смотрит ему в глаза, когда он обращается к ним.

Гор, как и обещал, завел в Шамши-Аддад. Точнее, воинство раскинул мелкими отрядами вокруг столицы, а сам, взмахнув от воодушевления черной головой, направился в Опаловый дворец династии Салин. Просто так не войдешь, но это даже здорово — всегда приятно снова побыть немного Тиглатом из Храма Даг. Столько воспоминаний сразу!

Во времени Гор не то, чтобы себе не отказывал, но сильно не спешил. Таммуз всяко получил наказ сидеть в Башне, пока туда не привезут известие о царствовании Салмана. Поэтому Тиглат методично, странствуя по столице, вышел на контакты, оставленные в Шамши-Аддаде Рамиром, попытался чужими, шпионскими глазами присмотреться к привычкам царя. Например — после очередной вспышки ярости бродить по Аллее Тринадцати Цариц или в особо волнительные моменты маршировать в библиотеке с книгой в руках, в которую царь все равно не смотрел. Сейчас таких моментов было не мало: Красная Башня отбита, но мертв Данат, вечный символ военного успеха. Его сменил ненавистный орсовский пленник, а тут еще совет требует свадьбы царя, да и сам он… на днях случились смотрины каких-то молодых девиц, и царь потом истоптал с десяток одинаковых кругов между стеллажами. Поскольку о свадьбе не объявляли, Гор предположил, что смотрин стоит ждать снова.

И не ошибся: вскоре в толпе аданийцев он был вынужден склониться перед проезжающим паланкином очередной высокородной девицы, прибывшей угодить царю «по личной рекомендации старшей жрицы Сафиры».

Прикинув одно к другому — сегодня наверняка девчонка будет отсыпаться, а завтра пол-утра толпа суматошных куриц будет колдовать над ней, чтобы девица выглядела лучше, чем есть — Гор решил использовать этот шанс. Он промчался по рынку, выцепив торговца сластями, очередного разведчика родом из Храма Даг, задал пару важных вопросов, отправился дальше на поиски. Уже к вечеру у него было все необходимое: одежда аданийского солдата (собственно, в ней он путешествовал еще от самой Красной Башни), немного военного топлива в меху для воды, сильный раствор редкой аданийской извести в передержанной винной браге, плотно запечатанный в склянке, новенькое кресало вместо походного и отличный настрой авантюриста.

Ночью Гор под видом стражника проник внутрь и, обмотав лицо мокрой тканью, разбрызгал военное масло и большую часть странного раствора в дальнем зале царской библиотеки. Закончив, притаился на время в укромной коморке между этим залом и скрипторием. Чтобы его не выдал даже желудок, Гор прихватил во втором меху свежей колодезной воды и несколько ароматных булок со столичного рынка. Ночью все равно все спят, а к утру они уже не будут пахнуть так заманчиво. Два меха с водой тоже едва ли вызовут подозрение: лето в Шамши-Аддаде засушливое, и ночной караул всегда связан с серьезной жаждой.

Пробираясь к коморке, Гор заодно по дороге прихватил с библиотечной полки еще какой-то том — чтобы было, с чего начать.

Оставалось терпеливо ждать, а это Гор умел. Еще с тех времен, когда мальчишкой, вот так же, как сейчас, в непроглядной темноте подземелий Храма Даг пережевывал пищу, откусывая разбитыми губами, отрывая многократно перебитыми пальцами. Сколько жизней прошло с тех пор? Скольких людей в самом себе он успел похоронить со времени, когда был рабом?

Гор хотел усмехнуться собственному настрою, но раз за разом получался только вздох сожаления.

* * *