Мать велела герань не поливать

Они встречались пару месяцев. Лина жила словно во сне. Максим постоянно говорил комплименты, признавался в любви, увозил в дальние дали на своем новеньком мотоцикле. Они до рассвета гуляли на берегу их огромной, широкой и теплой реки под той самой ветлой. Лина забыла, что когда-то считала себя некрасивой и даже уродливой. Максим окружил ее таким вниманием и заботой, что она поверила в собственную уникальность, в свою загадочную женскую манкость, доступную только ему. Долгое время Лина ничего не говорила ни отцу, ни матери, боясь, что из добрых побуждений они кинутся ее спасать и запретят видеться с мужчиной, старше ее на восемь лет.

Максим относился к ней очень бережно. Долго не целовал, а лишь брал за руку и обнимал за плечи. Они много времени проводили вместе. Он заезжал за ней после работы, увозил подальше от дома. Они гуляли за руки по улицам города, Лина заново открывала для себя новые улочки и кварталы; ездили на неизвестные ей ранее пляжи, ходили на выставки. Максим хорошо разбирался в искусстве и музыке. Лине было с ним интересно. Она чувствовала себя неожиданно повзрослевшей, любимой и необходимой этому красивому и умному мужчине. Каждый раз, когда она пыталась сказать ему, что они не подходят друг другу и ему нужна скорее Таня, с которой они составили бы очень гармоничную пару, Максим одергивал Лину на полуслове, прижимал к себе и просил никогда так не говорить, что он искал и нашел именно ее и больше ему никто не нужен.

Интимной близости между ними не было. Макс сказал, что у них будет все как у людей – подождет до свадьбы. Через два месяца, на берегу их реки, под старой ветлой, ставшей невольным молчаливым свидетелем зарождения их любви, Макс сделал Лине предложение, после чего они поехали к ее родителям просить благословения. «Так будет правильно, моя маленькая», – сказал Максим, глядя во влажные от слез глаза Лины.

Ефим Абрамович, как человек слова и дела, познакомившись с ухажером единственной дочери, в иллюзиях не пребывал. Выяснив имя и фамилию будущего нового члена семьи – а по-иному, по мнению Ефима Абрамовича, и быть не могло: это зять в их семью идет, а не дочь его единственная куда-то уходит, – узнал много интересного про Максима Олеговича Ясного.

– Какой-то мутный он, этот Ясный. Не оправдывает свою фамилию. Плохо это, – поделился Ефим с супругой, укладываясь спать. По причине огромной занятости самое важное супруги обсуждали в постели.