Мать велела герань не поливать

Родители дочь обожали. Мама вкладывала всю душу и свободное время в развитие девочки. Агриппина сразу поняла: с подобными физическими данными девочка никогда не сможет стать балериной, да и, честно говоря, вспоминая свое тяжелое детство, не хотела для дочери подобной судьбы. Лина занималась с преподавателями на дому. Живопись, вокал: «Может, хотя бы петь у нее получится», – говорила Агриппина мужу, обсуждая очередного преподавателя для дочери, – английский, немецкий и французский, а также гимнастика и дзюдо – такой девочке нужно уметь постоять за себя. Отец каждую свободную минуту старался побыть с дочерью и женой. Он привозил Лине подарки, покупал самую модную одежду, гаджеты, ходил с ней в театр и на концерты. Когда Лина перешла в восьмой класс, отца еще раз повысили и назначили главой региона. Они переехали в мегаполис на реке, появился еще больший дом, обслуга. Осенью Лина пошла в другую школу. Там-то она все про себя и узнала. Подростки жестоки, невзирая на чины и лица.

* * *

Автомобиль взбирался все выше и выше по серпантину. Старые, скрюченные непогодой и ветром сосны нависали над дорогой. Песчаник белой лесенкой выступов контрастировал с редкой зеленью растений, чудом укоренившихся средь камней.

– Макс, а куда мы все-таки едем? – Лина набралась смелости и решила задать вопрос мужу.

– Тебе не все равно? – мрачно ответил Максим, не глядя в сторону супруги. – Ты, когда со мной собралась ехать, что-то не интересовалась, куда.

– Ну, я слышала твой разговор и поняла, что ты куда-то к морю едешь. Ведь так? – Лина хотела говорить тихо, вкрадчивым голосом, ей казалось, так он не будет раздражаться и не начнет на нее орать. Но ветер, который сопровождал их всю поездку, путал волосы, обдавал свежим потоком лицо, несмотря на жару, и мешал говорить. Пришлось практически кричать, иначе Макс ее не слышал.

– Ведь к морю? – прокричала Лина своим глубоким грудным голосом, который в обычной жизни был бархатным и обволакивающим. Голос – единственное, что ей самой в себе нравилось. Занятия вокалом в детстве не прошли даром. Она действительно хорошо пела и умела владеть голосом, а вот кричать было точно не ее.

– К морю, – ответил Макс, так и не поворачиваясь в ее сторону. Значит, она точно слышала разговор. Надеюсь, именно то, что было для ее ушей. А то он совсем расслабился и не только с Беллой говорил из дома. Да, это плохо; интересно, какую часть договоренностей она расслышала? «Вот уж влюбленный идиот, совсем страх потерял, не мог выйти из дома, когда разговаривал. Теперь будешь расхлебывать», – ругал он сам себя, будучи раздосадованным на жену. Макс крепче сжал руль и на эмоциях все-таки втопил в пол педаль газа. Машина радостно рванула вперед, вжав в сиденье испуганную Лину.

– Девяносто, Макс, тут ограничение девяносто! – прокричала она мужу, с ужасом наблюдая, как стрелка спидометра преодолела отметку в 150 км/ч и двигалась все выше. Ветер подхватил слова и унес куда-то далеко в небо.

Максим, сделав над собой усилие, посмотрел в сторону жены.

«Какая же она жалкая! То ли дело – моя настоящая женщина. Она совсем другая. Красивая, уверенная в себе, самодостаточная. Такую хочется завоевать. Да, пусть она не совсем со мной, но это временно», – рассуждал Макс, с удовольствием вспоминая редкие встречи с любовницами, ловко управляя автомобилем на крутых горных поворотах. Он словно поймал дорогу и ощущал себя с ней единым целым. «Нет, Беллка – это только для дела, конечно. Она здорово придумала, как ему выкрутиться. Раз, и все – проблемы больше не будет, и он останется при своих. Только бы все получилось, а потом… Потом к ней, к любимой, той, что столько лет вынуждена ждать на расстоянии, находясь рядом. Ну ничего, все образуется, он, как всегда, возьмет свой приз».