Обычно духовным переживанием называют сильную потребность какой-то иной жизни, чем та, которой человек живёт; чаще всего эта потребность возникает после того, как он перенёс большие трудности или испытал разочарование или боль и страдание – то есть прошёл через всё то, что приносит несчастье и в то же время пробуждает стремление к лучшему внутреннему состоянию. В большинстве случаев именно это обстоятельство лежит в основе духовного опыта, и это негативное обстоятельство.
Позитивное же – потребность в познании Божественного и единении с Ним, как правило, возникает гораздо позже. Я говорю «как правило», потому что есть и исключения, но обычно прежде всего бегство от тяжестей жизни толкает вас к жизни духовной. Совсем мало таких людей, которые задумывались бы о Божественном, если бы они жили в полной гармонии с собой, внутренне, и с внешним миром, так что с ними не происходило бы ничего неприятного, приносящего боль и страдание; в большинстве случаев при таких обстоятельствах подобные вопросы их вообще бы не беспокоили, поскольку они вполне довольствовались бы полумерами, предоставляемыми обычной жизнью, и не нуждались бы в поисках абсолюта. Вот что имеет в виду Шри Ауробиндо.
Человек, пришедший к духовной жизни, способен воспринимать её повсюду – за завесой всех внешних обличий точно так же, как и непосредственно, без всякой завесы. Но она существует и за видимой стороной вещей; об этом и говорит Шри Ауробиндо: нужно обнаружить и примирить эти две противоположности. И такой уровень или состояние сознания, где это возможно, существует.
Но сначала нужно продвинуться вот так
Это словосочетание – попытка выразить нечто, не поддающееся описанию.
На самом деле, можно сказать – и это будет очень близко к реальности, – что элементы, составляющие целое, конечны, а само целое, то есть вселенная, бесконечно, но он говорит не «бесконечное», а «беспредельное» – как в пространстве, так и во времени – и всё-таки ограниченное в себе. У каждой детали – свои пределы, у целого их нет.
Поскольку в вас существует такое раздвоение и вы способны ощущать жизнь вечную, внешняя жизнь кажется вам нереальной; из-за этого противоречия вы начинаете делать всё, что необходимо для перехода от жизни внешней к жизни божественной. Если бы в вашем существе не было бы этой разделённости, если бы вы представляли собой некое среднее звено между двумя полюсами, то такое положение могло бы длиться как угодно долго; вы не сумели бы распознать определённо свою подлинную трудность и потребность и жили бы как живётся, не задумываясь, просто по привычке.
Кроме того, из-за этой противоречивой раздвоенности одна часть вашего существа приобретает способность – переходящую в привычку – наблюдать за другой. Если бы этого не было бы, вы бы жили как автомат, даже не замечая, что делаете.