Мата Хари. Танец любви и смерти

Пружинисто вскочив, он начал одеваться, стараясь не встречаться глазами с распростертой на постели любовницей.

— Ну, знаешь ли, — в ее душе начал закипать гнев, — это уже переходит все границы! Я тебе что, проститутка, чтобы вот так меня бросить и уйти?

— Прости.

— Что значит «прости»?

Маслов пригладил волосы и, накинув на плечи пиджак, сел рядом с ней на край постели.

— Грета, я знаю, что нравлюсь тебе и… ты мне тоже. Очень нравишься… Но я не могу позволить, чтобы ты питала какие-то надежды, потому что у нас нет будущего. Ты удивительная женщина, одна на миллион, и мне бы не хотелось причинять тебе боль. Я постараюсь больше с тобой не встречаться. Думаю, что так будет честнее.

В его голосе слышалась печаль, а глаза смотрели куда-то вдаль, словно видели ожидавшие их судьбы. Даже не попытавшись ее поцеловать, он тяжело поднялся и, сгорбившись, пошел к двери, постарев сразу лет на двадцать.

В душе Маргареты клокотала ярость, направленная то ли на него, то ли на нее саму. Ярость, которая срочно требовал выхода. Вот сейчас он уйдет, и с ним исчезнет ее надежда на что-то прекрасное и чистое, как дуновение ангельского крыла. Перед внутренним взором сорокалетней женщины встала вся ее беспутная жизнь.

— Ну и проваливай отсюда на все четыре стороны, щенок несчастный, — заорала она, нашаривая руками что-нибудь, чем можно было запустить ему вслед. Подвернулась пудреница. По-мужски размахнувшись, она метнула ее в его спину, но промахнулась. Ударившись о стену, фарфоровая баночка разбилась вдребезги, и в воздухе повисло облачко розовой пудры.

Не обернувшись, Вадим вышел в коридор и плотно притворил за собой дверь, стараясь не обращать внимания на раздавшиеся за спиной глухие рыдания.

На следующий день успокоившаяся Маргарета отправилась к Гиме в надежде, что хоть он, знаток Востока объяснит ей, в чем она ошиблась. Хлюпая носом, она рассказывала ему о всех перипетиях своих отношений с юным русским офицером, а старик ломал голову, не понимая, чем он может помочь своей Галатее, умудрявшейся вечно делать все не так.

— Оставь парня в покое, — посоветовал он жестко, разглядывая подурневшее лицо своей приятельницы с черными кругами под глазами. — Ты старше его в два раза, и мальчишке трудно так, с налета, стать с тобой на одну доску. Сколько не смотри на меня злобными глазами, а факт остается фактом — ты ему в мамы годишься. Вот его и мотает из крайности в крайность. Если ты и дальше будешь душить его своей любовью, то он скоро сбежит хотя бы из инстинкта самосохранения.

— Но он и так уже сбежал от меня! Ты бы видел, что творилось у меня в номере!

— Полагаю, что мне было бы лучше этого не видеть. Не надо так расстраиваться, Грета. Он еще вернется. Дай ему время собраться с мыслями. Отпусти.

— Но я люблю его, Эмиль! А он сегодня уехал на фронт и даже не попрощался со мной! Укатил в Витель, и я не поцеловала его на дорогу!

Гиме протяжно вздохнул, мечтая провалиться сквозь землю.

— Грета, послушай меня, старика. В любви нужна свобода. Вспомни, сколько раз ты жаловалась мне на ревнивых любовников, которые не давали тебе прохода. Из-за чего ты рассталась с Кипертом? Уже не помнишь, нет? Сейчас ты идешь по их стопам. На, лучше выпей и успокойся, — он протянул гостье бокал с темно-красным, как кровь, вином, но Маргарета, подержав его в руках, поставила хрусталь на стол, так и не пригубив.

— Я не знаю, что делать! Расстаться вот так — выше моих сил. Как ты думаешь, если я поеду в Витель, он меня прогонит?

Гиме чуть не поперхнулся вином.

— Ты сошла с ума! Витель — это прифронтовая полоса. Тебя туда никто не пустит!

— Всего-то? То есть, ты считаешь, что Вадим будет рад видеть меня? Спасибо, Эмиль! Я сделаю ему потрясающий сюрприз!

Она отхлебнула из своего бокала и, быстро поцеловав постаревшего друга, помчалась к Аллору.

Тот только успел вернуться из министерства домой и, скинув сапоги, отдыхал на диване, закинув ноги на его спинку. Рядом с ним валялся шприц и пустая ампула с морфием.

При виде возбужденной Маргареты он мгновенно принял вертикальное положение и удивленно выдохнул:

— Королева Марго! Что тебя привело в мое скромное жилище? Еще неделю назад, если мне память не изменяет, ты на этом же самом месте клялась, что твоей ноги здесь больше не будет по причине неземной любви к какому-то русскому мальчику.

Маргарета прошлась по комнате, пытаясь собрать вместе разбежавшиеся от волнения мысли.

— Ах, оставь свои глупости. Мне не до шуток! Лучше посоветуй, как мне попасть в Витель.

— Ты что, решила сбежать к немцам? Так не надо было тащиться в Париж — из Гааги это сделать проще.

При упоминании о немцах сердце Маргареты тоскливо сжалось, но это была мгновенная слабость. Никто не знает о ее встрече с немецким консулом. Просто Жан всегда отличался любовью к дурацким шуточкам! Тогда она решила зайти с другой стороны.