Математик

Макс думал об этих утопленниках, и его снова завораживала мысль о воскрешении мертвых.

На следующий день он попросил Барни раздобыть прядь волос с одного из трупов. «О, человечище, да как же ты догадался? О, я попробую! Снимаю пред тобой шляпу, человечище!»

Эксцентричный Барни был еще и начинающим иллюзионистом с выдающимися способностями. В его арсенале имелись неординарная память и чутье, гипноз и нейролингвистическое программирование. Потомок казака запоминал порядок карт в колоде, с легкостью сосчитывал пуговицы, гремящие в коробке. Он на лету срезал подметки. Практиковался везде и всюду, повергая Макса в смущение. Мог остановить доверчивого прохожего и начать расспрашивать его о том, как пройти туда-то, – при этом повторяя жесты, с помощью которых жертва показывала ему дорогу. Так Барни устанавливал контакт, ставил нейролингвистические «якоря» на слова “cheers”, “thank you”, после чего протягивал пожать руку и тут же убирал, еще раз протягивал и снова убирал, но перекладывал руку прохожего в свою левую руку, тем самым сбивая его с толку полностью, тут же всучивал бутылку с водой – и как бы взамен просил снять часы, отдать ключи от дома и снова брал бутылку, уходил.

Еще у Барни был номер, когда он делал вид, что играет в русскую рулетку, считывая бессознательные подсказки Максима. Он с уверенностью нацеливал револьвер в висок и нажимал курок, а вторым нажатием выстреливал в мешок с песком. Встав, он обнимал Максима, перепуганного до смерти, не ведающего, что прежде он получил от Барни неосознаваемые установки поставить пулю в первое, третье и пятое гнездо.

Нарезав чистые листы бумаги, Барни отворял дверь ювелирного магазина, здоровался с хозяином, просил показать вот это и вот это, брал, вертел в пальцах платиновое кольцо с бриллиантом за четыре с половиной тысячи долларов и говорил: «А где станция подземки? Там?» – он показывал рукой. «Да, там», – показывал продавец, и тогда Барни снова показывал, подтверждая: «Там, да?» И тут он говорил: «Я так боюсь ездить в подземке! Но сегодня один человек сказал мне: да ладно, что ты, просто прими это так, как есть!» – Барни произносил “just take it”– и протягивал чистые бумажки. Продавец, с мудрым лицом и длинным носом, брал их, перебирал, пересчитывал. А Барни тем временем уходил с кольцом. Впрочем, тут же возвращался и клал его на прилавок – перед всё еще пребывающим в ступоре продавцом.

Но однажды у Барни этот номер не прошел – с тем самым цыганом, который торговал хотдогами у Sea Cliff. Цыган ответил ему, прищурясь: «Что ты мне дал? Это просто бумажка». Барни не настаивал: «О’кей, я дам тебе крупнее». – Okay, I’ll give you bigger… – И протянул пятерку.

Чудеса эти производили на непосвященного большое впечатление, хотя были основаны на элементарных затверженных бытовых повадках: гипноз происходил на лету – на трудноуловимой смене такта, в точке расщепления реальности, где большинство людей теряло управление действительностью.