Математик боя (СИ)

До святыни клана красноглазых идти было всего ничего — минут десять быстрой походкой. Внешняя его часть, а точнее — наземная, выглядела как большой жилой дом, в котором, однако, почему-то никто не жил. Тут даже мебель была, но жильцов — никаких. Сам храм находился в подвале дома, и доступ к нему имели немногие: старейшины клана и его глава — все.

И Томура что-то не видел старейшин поблизости.

Главная комната храма оказалась просторным залом с большим исписанным камнем в центре. Письмена были непонятны, как и назначение почти хирургического стола, стоящего, явно, наособицу.

— Ложись на место, - кивок в сторону стола.

— Может все же объяснишь мне все. Брат? — решился, все-таки, перерожденный назвать Бога Шиноби именно так.

Мадара улыбнулся тепло и неожиданно мягко:

— Я все расскажу в гендзюцу.

Мальчик безропотно улегся на стол и так же уверенно посмотрел своему учителю в глаза…

Абсолютно белая комната сменилась простым деревянным домом с внутренним двором в котором сейчас практиковались в тайдзюцу два молодых парня-Учихи. Перерожденный отлично знал этих парней, ведь лично пытался убить одного из них, а у второго учился уже около двух лет.

— Ваши, — он все же обратился на «вы». — Воспоминания?

Мадара, стоящий между ним и двумя братьями в своем боевом облачении, ничего не ответил. Он заговорил лишь когда воспоминание кончилось, являя другое — похороны Изуны.

— Ты был для меня всем… И остаешься, на самом деле. Со смертью Изуны я потерял себя, но ты… Ты вернул его мне. Вернул себя. Подарил. Ты стал моим младшим братом, Сенсома-кун. Тем, кто заменил мне Изуну. Даже Хаширама — ближайший мне, после брата, человек, не смог сделать и половины того, что сделал ты. Ты умен, силен и весел. Все как у него… — Учиха невесело усмехнулся. — Впрочем, у тебя есть и другие качества, не присущие моему младшему… Например — твой счет.

— Не понимаю до конца, — признался Томура, прислушиваясь к себе. — Что там — в реальном мире?

Мадара развернулся и показал ученику зеркало, будто выросшее у него в руке. Из отражения на перерожденного смотрел молодой шатен с длинными «колючими» волосами и правильным, красивым лицом. Этого человека бывший учитель математики уже привык видеть в зеркалах, единственной его особенностью от обычных отражений было…

— Шаринган?

— Сенсома Томура, — Мадара положил свои руки на плечи ребенка. — Я прошу тебя принять силу глаз Учихи Джуна и имя Учихи Изуны и стать моим братом по крови и сути. Я знаю — ты был рожден для этого. Ты был рожден с… этим. Когда ты откроешь свои новые глаза, мир навсегда изменится для тебя. Мы уйдем из деревни и сможем сделать мир лучше, с помощью силы, которую обретем в странствиях. Впереди много битв, ученик, пойдешь ли ты со мной?

Мир гендзюцу смазался, вновь возвращаясь к первоначальной белой комнате. Сенсома смотрел в глаза учителя и видел в них радость, доверие, любовь и… безумие.

— Я не против, если будет весело, но…

— Мадара! — донесся до их ушей крик из внешнего мира.

Гендзюцу главы клана красноглазых пропускало те звуки, которым он позволял проходить, ровно как и ощущения.

— Пора, — Мадара легко тряхнул мальчика. — Пойдем со мной. В новый мир!

Миг, и гендзюцу рассеялось.

— А-А-А-А-А! — тут же закричал Сенсома, хватаясь за глаза и вскакивая с операционного стола только для того, чтобы упасть на пол. — БОЛЬНО!

— Что?! — глава клана Учиха отшатнулся, как от удара. — Не может быть! Ты не мог быть «чистым»! Эти глаза они…

— УЧИТЕЛЬ! ЭТА БОЛЬ… — заходился в крике ученик.

Мадара стоял и с открытым ртом наблюдал за одним из самых редких феноменов в мире шиноби — полное непринятие Шарингана. Клан Учиха уже давно распускает слухи о том, что шиноби, не являющиеся членами клана, попросту не смогут использовать их додзюцу, и у них даже были примеры. Но эти примеры были лишь редчайшими исключениями из правил — основная масса людей смогла бы использовать чужой Шаринган, пусть и с ограничениями.

А Сенсома оказался в том легендарно невезучем проценте людей, которые просто не могут принять силу проклятого клана…

Выявить эту особенность чрезвычайно трудно — для этого нужно быть либо первоклассным ирьенином, точно знающим, что искать, или же мастером в фуиндзюцу, тоже делающим специальные проверки. Мадара не был ни тем, ни другим и не смог бы воспользоваться сторонней помощью, ведь соглядатаи Тобирамы и, например, Мито, сдадут его планы с потрохами, и тогда их будет невозможно исполнить.

Да и кто бы вообще мог подумать, что у ИЗУНЫ будет этот недостаток?!

— Это какая-то шутка, — шептал Мадара, бессильно смотря на страдающего сироту. — Ты же не можешь быть «чистым»! Ты же такой же проклятый, как и я! Изуна!

Очки-подарок, снятые перед операцией, хрустнули в кулаке у Бога Шиноби.

— Я Сенсома… учитель… — прохрипел ребенок, свернувшись калачиком, полным боли. — Мадара… брат…

За пару мгновений перед Мадарой пролетели годы, проведенные вместе с Сенсомой… И, опираясь на то, что он знает сейчас, глава клана Учиха может сказать точно — это не его младший брат. Самозванец! Подделка! Все это время он не был Изуной! Он был Сенсомой!