Математик боя (СИ)

— Это довольно редкий термин, — все же начал он. — Во времена клановых войн очень многие хотели заполучить себе глаза клана Учиха. Конечно, великий клан не мог этого допустить, так что придумывал различные сказки и ужасы о своем додзюцу. Со временем все пришло к тому, что Учиха начали называть проклятым кланом, ведь многие слухи, ходящие об их глазах, открыто говорили о проклятьях и несчастьях, падающих на головы тех, кто решится завладеть запретной силой. Но слухи — ничто без фактов, и Учиха нашли и их. Одни из самых сведущих в этом деле шиноби смогли найти людей, чьи тела просто не могли принять их глаза. Обычный человек или шиноби смог бы ужиться с Шаринганом, хотя и с большущими ограничениями, но конкретно эти люди… Пересадка «проклятых» глаз вызывала у них…

— Чудовищную боль, — закончил за него Сенсома.

— Как и у тебя, — судя по голосу, Сенджу скорчил кислую мину. — Таких людей стали называть «чистыми» из-за того, что они не являются «проклятыми» и, соответственно, не могут использовать силу проклятого клана. Спустя годы, конечно, правда об этом раскрылась, и слухи о Шарингане и проклятии развеялись. Раньше всех людей называли «чистыми», а теперь — только тех, кто действительно совсем не может принять додзюцу Учиха.

— А другие кеккей генкай?

— Не знаю. Хьюга никогда не расскажут о подобных экспериментах внутри их клана, а других великих додзюцу в реальности и нет. Что же до обычных улучшенных геномов, то в телах «чистых» они приживаются как и в любых других. Кстати клан Томура… — Хокаге осекся.

— Расскажите пожалуйста, — спокойно попросил последний из маленького и непримечательного клана.

— Твой клан, в последнем поколении, обладал огромным процентом «чистых» на общую численность. Можно даже сказать, что это — ваш кеккей генкай…

— И Мадара об этом не вспомнил…

Вновь молчание, и вновь мысли лезут в голову, грозя, если не взорвать ее изнутри, то уж с ума свести точно. У бывшего Бога шиноби была превосходная память, и он не мог забыть или не вспомнить нечто, столь важное для ученика и себя. Он мог лишь не захотеть вспомнить.

Чертов псих…

— Но мой клан… — вдруг спохватился Сенсома.

— Насколько мне известно — твоих родичей наняли, чтобы украсть Шаринганы у Учиха, — все же поделился информацией Хокаге. — Так как Томура были «чистыми» можно было не волноваться, что они используют глаза в своих целях. Добились ли они цели или нет, я не знаю, но тот факт, что они перешли дорогу Мадаре, очевиден.

— И как он мог не догадаться меня проверить?.. — застонал перерожденный. — Он же не идиот…

— Он не идиот, — согласился Хаширама. — И я думаю, что… Что Мадара в глубине души хотел, чтобы ты не был Изуной. Он хотел отпустить своего брата, но, в то же время, безумно боялся остаться один. Возможно он болен, и его больной мозг видел все по-иному, но… Мне кажется, что Мадара специально оставил для себя шанс на ошибку, чтобы окончательно распрощаться с Изуной. В любом случае — ты оказался его инструментом. Мне жаль.

Тон Бога Шиноби не оставлял сомнений — ему действительно очень жаль. Более того, судя по всему — Сенджу чувствовал вину перед мальчиком, что последнему оказалось крайне не понятно.

— Хаширама-сама, почему вы здесь? — наконец решил уточнить он. — Разве пост Хокаге не требует вашего времени?

— Аха… — невесело рассмеялся Первый. — Как ты думаешь, где мы?

— В больнице? — догадался Сенсома.

— Ага. И я тут лежу на такой же койке, что и ты…

— Но почему?! — изумился перерожденный.

— Понимаешь, Шаринган… Чакра глаз, которые Мадара решил тебе пересадить, воздействовала на твой мозг и тело. Разрушала их. Ты бы не выжил, если бы рядом не оказался я. Каким-то образом, моя естественная регенерация выше, чем у обычных людей. Короче говоря — чтобы ты выжил, мне пришлось стать донором крови для тебя.

Томура ошарашенно повернулся туда, где, судя по звуку, лежал Бог Шиноби.

— Вы хотите сказать, что…

— Я лежу тут с тобой уже вторые сутки, Сенсома-кун, — тепло улыбнулся Хаширама.

И вновь молчание поглотило небольшую палату, рассчитанную на одного пациента, а не на двух. Сенджу не врал мальчику — только кровь Хокаге могла спасти ребенка, и он добровольно вызвался поделиться ею. Младший брат был против, и даже Мито была против, но упрямый Хаширама не собирался отступать. И не отступил до самого конца.

— Спасибо, — тихо выдавил из себя Сенсома. — Но… почему?..