Математик боя (СИ)

— Учиха! — донеслось яростное с улицы. Голос было не спутать — альбинос.

— Мадара! — вторил ему его брат.

— Учитель… — хрипел почти умерший от боли ребенок.

Тело работает на автомате — рука достает кунай, а ноги в мгновение ока доставляют Мадару к бывшему ученику. Кунай у горла — мальчик должен чувствовать, как сталь холодит кожу. Один надрез… Всего лишь надавить посильнее…

— Не могу!.. — всхлипнул Бог Шиноби и отбросил железку в сторону! Он бросил последний взгляд на того, кого обучал так долго и тщательно, и сложил печати…

— Чертов кусок дерьма! — откашлялся Тобирама, понимая, что Учиха уже ушел, пробив себе путь под землей.

Храм красноглазого клана оказался осквернен, а у бетонной таблички в крови лежал мальчик, которому скоро должно исполниться десять лет и тихо скулил от боли. Его учитель оказался психом, предавшим ученика и сбежавшим из деревни. Мадара Учиха отобрал не только зрение, он отобрал у перерожденного душу…

— Нужно бежать в погоню! — воскликнул Хокаге.

— Время упущено, — мрачно ответил ему брат, осматривая помещение на предмет ловушек и прочего. — Он ушел.

— Тогда…

— Тогда надо тут убраться, — Тобирама перебил Хашираму и подошел к мальчику, доставая кунай. — Малодушный ублюдок даже не добил юнца. Жаль. Парень мог вырасти достойным шиноби…

— Стой, Тобирама! — старший брат вклинился между ребенком и альбиносом. — Мы же можем спасти его!

— Что толку? Он совершил ошибку, поверив Мадаре, и теперь расплатился за нее зрением. Глаза все равно придется вырезать — они убьют его. Да и психическое состояние…

— Это и наша ошибка тоже! — упрямо мотнул головой Первый Хокаге, начав аккуратно удалять опасные глаза из глазниц мальчика. — Мы тоже доверились… доверились ему, думая, что он удержит Мадару.

Беловолосый Сенджу ничего не ответил, угрюмо смотря на полумертвого мальца и его разбитые очки, валяющиеся неподалеку.

— Мадара Учиха… — прошипел он.

Комментарий к Шаринган.

Тимур Егорсанович К

Даниил Алексеевич Б.

Саркис Гургенович К.

Алексей Владимирович Б.

Виктор Альбертович Б.

(если кого-то не упомянул - пните меня в ЛС, обязательно сделаю это в прошлой главе - простите, иногда такая инфа теряется или я ее приписываю Бьякугану)

Сим приятнейшим людям моя отдельная благодарность за спонсирование фанфика. Я вам очень признателен.

Как и обещал - сюжетный поворот. Подробнее о “чистых” будет в след главе, так что если не понятно - просто подождите. Знаю, многим не понравится такой вот сюжетный ход, но извините - я художник, я накурен (нет).

Если вам показалось что-то нелогичным - пишите, обсудим, и, может быть, я даже изменю этот момент в угоду логике. Все зависит от вас, вашей внимательности и адекватности.

Всем приятного чтения и хорошего дня) Пожалеем Сенсому…

========== Серые краски. ==========

— Очнулся, Сенсома-кун? — довольно поинтересовался кто-то голосом Первого Хокаге.

— Да, — спокойно ответил перерожденный, находясь в полной тьме. — Хаширама-сама, скажите, это же был не сон?

Мужчина, судя по звукам, находящийся справа от кровати Томуры, заворочался и, кажется, почесал в затылке.

— Боюсь… что совсем не сон. Что ты помнишь, Сенсома-кун?

Мальчик вздохнул и шумно выдохнул, почти сквозь зубы, вспоминая события, предшествующие его пробуждению здесь. Было довольно трудно справиться с эмоциями, ибо они были слишком уж отрицательными, негативными, а бывший учитель математики редко испытывал этот спектр чувств в этом мире.

До откровенного предательства Мадары — человека, которого Сенсома считал старшим другом, учителем, товарищем и даже братом, перерожденный относился к этому миру как к забавной игре, в которую ему выпал шанс поиграть. У него даже складывалось порой ощущение, что все вокруг — плод его воображения, созданный умирающим мозгом под влиянием адреналина или чего-то подобного. И пусть Томура понимал, что это чувство ложное, но отношение к этой жизни было менее… серьезным.

До этого момента.

— Я помню все, — впервые в этой жизни, Сенсоме пришлось приложить усилия к тому, чтобы его голос не дрогнул.

— Вот как… — тихо потянул Хаширама. — Пожалуй, это плохо…

Наступило молчание, в ходе которого ребенок пытался понять, что делает Хокаге так близко от него, все время отвлекаясь на воспоминания и душевные терзания. Мадара не должен был так поступить! Конечно, он был немного одержимым воспоминаниями о младшем брате, и для Томуры не было секретом то, что великий Учиха видит в нем тень любимого родича, но ТАКОГО исхода их отношений он даже и представить не мог! И Мадара, вероятно, тоже…

— Скажите, Хокаге-сама, — разрушил затянувшееся молчание ребенок. — Почему Мадара-сен… Почему меня назвали «чистым»?

Сенджу рассмеялся так, что было понятно — ему неловко отвечать на этот вопрос, как и вообще говорить с Сенсомой.