Математик боя. Становление легенды (СИ)

— Ты — сраный Математик Боя! Мог! Просто нужно было получше работать не кулаками, а своей тупой гениальной головой!

— Вы противоречите…

— Молчать! Ты даже нинтайдзюцу изобрел самоубийственное! Как ты вообще победил силы Песка?! Убедил их солдат сражаться так же дерьмово, как и сам?!

Смущенно принимая все оскорбления от невысокого ирьенина, перерожденный чувствовал себя неловко. Он ведь и правда сильно рисковал. Любой заблудившийся в том лесу генин врага мог бы запросто оборвать его жизнь. Да что там генин — если бы ему не оказали скорой помощи и в течении суток не доставили в лагерь, он бы умер и без чужого вмешательства.

С этим, конечно, нужно было что-то делать, но пока не было времени придумывать нечто подобное.

Хотя, если подумать, тот же Ганс спокойно мог сражаться после того, как отменял примененные Пять Вдохов… Возможно, это даже идея.

Со дня битвы с Мечниками прошло две недели. Все это время Сенсома оправлялся от ран и учил сведущих в Стихии Земли джонинов своему нинтайдзюцу. Получалось… почти ни у кого. Лишь Узумаки, полностью изучившие рисунок его сымпровизированного фуин, могли проворачивать нечто подобное, хотя почти после каждого эксперимента докторам приходилось вновь запускать их сердце. Томура уже предложил использовать заранее приготовленные свитки с печатью, но пока что это все выглядело слишком затратным, так что Мицуки отказался.

Сам сеннин был порядком потрепан, но не так сильно, как Сенсома. Хотя, с другой стороны, убить или схватить лидера Мечников ему не удалось. Более того — Мицуки, как и его жена, был взволнован новостью о том, что у Воды имеется свой клан сеннинов.

— Конечно, чтобы вот так использовать природную чакру в бою, нужно родиться исключительным, — ответил он. — Так что весь клан так, как это делал Мечник, не сможет в любом случае, однако… Только сейчас я начинаю понимать, что Тобирама-сама предполагал такой исход событий. Именно за тем мы с Рьючико здесь — не дать вражеским сеннинам доминировать на этом фронте.

— Судя по всему, — кивнул тогда, еще прикованный к постели, Сенсома. — Но, Мицуки-сама, сеннины действительно превосходят обычных шиноби. И я бы хотел…

— Я же говорила, придурок-Мицу, — вздохнула Рьючико. — Ты мог бы и наврать ему о Призывах и прочем. Но, похоже, решение ты принял еще тогда.

— И сразу же сообщил свое решение Сенсоме, — улыбнулся командующий, сверкнув своими змеиными глазами. — Поправляйся. Я обязательно дам тебе возможность заключить контракт. Но только тогда, когда ты будешь здоров.

И теперь Сенсома с предвкушением ждал своей выписки…

— Не выпадай из реальности, пока я на тебя ору! — тут же окончательно вывел его из воспоминаний крик Конно. — Это невежливо! По крайней мере — к той работе, что я делаю!

— Конно-кун, — донесся знакомый голос с дверей. — Давно не виделись! Ты все так же не сдержан, мальчик мой?

Ирьенин обернулся, мгновенно белея и краснея сразу. Он был справедливым, но резким человеком, и всегда предпочитал быть «выше» окружающих, что позволяла ему его гениальность. Он на равных общался с командующими и запросто мог не гнуть спины даже перед Хокаге, однако, был всего один человек в мире, которого он боялся и уважал настолько, что тут же склонялся в глубоком поклоне, стоило тому поприветствовать его.

— Амаки-сенсей! — почтения в голосе Конно хватило бы на десятерых. — Я очень рад видеть вас, но что вы делаете здесь?

— И я рад тебя видеть, Конно, — старый Узумаки улыбнулся и тут же изобразил глубокий поклон. — И вас, Сенсома-сама. Простите за вторжение.

— Взаимно, Амаки-сан, — вежливо ответил перерожденный.

Взгляд низкорослого ирьенина заметался между его пациентом и учителем. Если честно, сейчас Конно чувствовал себя совершенно разбитым, ибо продолжать кричать на того, к кому даже сам учитель обращается с таким почтением…

Сущее самоубийство.

— Я, пожалуй, пойду, Амаки-сенсей, — бочком-бочком, стараясь привлекать к себе меньше внимания, направился ирьенин к выходу. — Если захотите что-либо обсудить — спросите любую из сестер, она вам подскажет, где меня искать.

— Столько дел, столько дел, — понимающе усмехнулся старый Узумаки. — Обязательно зайду перед тем, как отбыть с молодой химе.

Больше оставаться в этой палате Конно не стал, и, прихватив за компанию и того юхея, который беспомощно развалился на кровати, поняв, встреча какого уровня только что произошла на его глазах, смылся вон.

— Не будет ли оскорблением предположить, что вы явились сюда не только ради меня, Амаки-сан, — улыбнулся Сенсома, садясь на край кровати. — Зачем вы здесь?

— Конкретно здесь, конечно, ради проверки вашего состояния, — ответил Узумаки, подходя. — Но лагерь я посетил еще и для того, чтобы встретить юную химе.

— Каруми здесь? — удивился парень. — Вот уж не ожидал. И Данзо тоже?

— Извини, я не моя двоюродная тетя, да и на Данзо, слава Рикудо, не похожа. Но я все равно рада тебя видеть.

Перерожденный не смог удержаться и застыл с раскрытым ртом, узнав вошедшую в палату красноволосую девушку, облаченную сейчас в полевую форму джонинов, сражающихся на фронте с Водой.