Математик Боя. Становление легенды

— Великий воин. Он не питал к нам зла, и я даже понимаю его. Но он все равно был тем, кто отдал нас в рабство людям. Двое из нас не сошли с ума при первых попытках контроля, а потому примерная… технология создания джинчурики у стран была. Нас подчинили. Такие люди как та Узумаки, удерживающая Девятихвостого.

— У Хокаге и правда не было выбора, — задумчиво потянул Сенсома. — Но я не понимаю — почему ты говоришь со мной, а Лис делает все возможное, чтобы выбраться?

— Мы с ним настолько же разные, насколько разные вы с Узумаки. У меня другие методы, — Биджу вздохнул. — Ну, а еще — в ней нет силы Отца, и она не перерожденная. Эти две твои уникальные черты позволяют мне сдерживать мое безумие. Увы, на большее я пока не способен. Та битва, к которой ты готовился, входя сюда, могла бы… могла бы мне помочь — очистить мой разум от ненужных эмоций и чужой ярости, но из-за осколка силы Отца, это не пройдет полностью. Он слишком мал в тебе. Но если бы… если бы я мог оказаться рядом с Отцом…

Биджу замолчал, давая Сенсоме обдумать эти слова. И он сделал это своевременно — Сенсома и правда задумался.

Все, что говорил Треххвостый, было довольно логичным и… оправданным. Непохоже, чтобы Биджу врал, однако, все могло быть. Он сказал, что битва необязательна, это может означать, что проигрыш в ней (и его подчинение силе Сенсомы, обязанность следовать за ним) его пугает. И он желает оказаться рядом с телом Мудреца Шести Путей, одна лишь чакра которого может ставить даже сильнейших шиноби на колени.

Он может искать выгоду в том, чтобы оказаться рядом с порталом.

— Давай подытожим — ты готов со мной сотрудничать, так как я был одобрен Рикудо Сеннином, а так же — не полностью принадлежу этому миру…

— Ты принадлежишь ему полностью, — прервал мысль Сенсомы Треххвостый. — Хотя ты все равно прав — твой титул перерожденного дает тебе право.

— Ладно, — Сенсома кивнул, принимая к сведению. — Ты готов сотрудничать, и, даже более того, способен на это, так как тебе помогает чакра Рикудо. Но она же и мешает мне полностью исцелить тебя от безумия путем битвы. То есть, сейчас ты… бесполезен?

— Я могу рассказывать тебе байки тысячи лет своей жизни, — пробурчал Треххвостый. — Но ты прав — в бою и повседневной жизни от меня толку будет слишком мало — мои силы уходят на то, чтобы сдерживаться от разрушений. Хотя, если ты победишь меня, то мне станет легче. Не настолько, чтобы быть сравнимым в силе со своим Девятихвостым братцем, но я смогу тебе помогать. Не слишком часто, но ты сам понимаешь.

— Тогда решено, — Сенсома предвкушающе оскалился, проводя вернувшуюся в подсознании чакру по телу. — Бьемся сейчас, а потом сотрудничаем. Сам понимаешь, к Рикудо я тебя везти сломя голову не буду, Треххвостый, но…

— Исобу, — выдохнул Биджу, поднимаясь и открывая второй глаз. — Меня зовут Исобу, перерожденный.

— Ну, а меня — Сенсома Томура, — Сенсома высоко подпрыгнул и занес руку для удара, буквально чувствуя, как от Треххвостого расходится жажда крови. — Приятно познакомиться!

* * *

Сарутоби Хирузен проводил взглядом особо крупную каплю дождя и раздраженно пыхнул трубкой. Он, вместе с усиленным отрядом АНБУ, сидел в оцеплении у улицы Хокаге. Центром их идеального круга, состоящего исключительно из тех немногих джонинов, что разбирались в фуиндзюцу, был дом Узумаки Мито.

А малютка-Цунаде спала в клановом квартала Сарутоби — у Хирузена дома.

— Господин Хокаге, фуиндзюцу Мито-сама потухают, — подал голос один из бойцов АНБУ — обладатель Бьякугана.

— Это значит, что все закончилось, — сказал Хирузен, еще более напряженно всматриваясь в дом. — Или только началось…

Либо Биджу были стабилизированы, либо… либо хозяин домашних фуиндзюцу Мито был мертв. Занервничать немудрено.

Но сенсорские способности, с детства развиваемые Третьим Хокаге, подсказывали, что давление двух видов чакр демонов спало, а ему на смену пришло ощущение новой чакры. Знакомое, ощущение, на самом деле, так что Хокаге отпальцевал приказ о удержании позиций и прыгнул к порогу дома Хаширамы Сенджу.

Он оказался у двери ровно в тот момент, как она открылась, являя миру Сенсому с Мито.

— Кризис преодолен, — сказала Узумаки, даже не думая кланяться. — Можешь приказывать своим людям расходиться, Хокаге.

Удивительно, но такая наглая и открытая самоуверенность Мито никак не задевали чувства взвинченного Хирузена, хотя должны были, даже с учетом его крайней воспитанности. Нет, это уж точно не была его заслуга — слишком уж сильной, опытной и влиятельной была вдова Первого Хокаге — любой другой человек на ее месте мог бы получить выговор, давление чакрой или, в худшем случае, полуторачасовую лекцию о Воле Огня.

О да — совсем недавно Третий Хокаге заметил, что не всем так нравится рассуждать о Конохе, Стране Огня и душе, вложенной создателями Листа в свое творение и переданной его жителям, как ему. Но это и не плохо — излишнего патриотизма не бывает.

— Ты в порядке? — все же спросил он друга.