Математик Боя. Становление легенды

Ошеломленный ударом и тем, что чунин обошел его защиту, Узукаге пришел в себя не сразу, что дало перерожденному возможность вновь ударить его, но уже ногой и уже по груди, подбрасывая мужчину высоко в воздух, и самому прыгнуть за ним. Меч заносится над головой Тоширо — Сенсома не собирался его убивать, но почему бы и не сделать надрез на шее столь могучего, но слишком уж хвастливого противника?

Удар! Клинок еле выдерживает набранную скорость, а его рукоятка с хлопком разрушается от силы сжатых на ней ладоней! Все нормально — он сможет остановить этот удар вовремя, ведь он прошел обучение у лучшего мечника в этом мире. Сейчас просто необходимо, чтобы зазнавшийся Узумаки понял, что проиграл. Что проиграл бы свою жизнь, будь они на поле боя.

Но удар вновь остановился в паре сантиметров от шеи Узукаге, разом теряя всю свою силу.

Барьер каким-то образом вернулся.

— Техника Печатей! — Тоширо извернулся, кладя свою руку прямо на спину Сенсомы, летевшего сейчас параллельно полу. — Низвержение!

Тело перерожденного с бешеной скоростью полетело вниз, а после последовал чудовищный удар. Столь чудовищный, что Сенсома не мог собрать мысли в кучу. Столь чудовищный, что ребра хрустнули, и половина из них сломалась. Столь чудовищный, что укрепление организма чакрой не помогло, и теперь из ушей и рта текла кровь. Столь чудовищный, что Томура даже встать не мог.

Столь чудовищный, что Врата закрылись…

— Оч-чень хорошо, молодой человек, — Тоширо стоял над слабо шевелящемся юношей, вдавленным в пол на пол метра. — Вопрос — как вы узнали об ограничении барьера?

— Я считал ваши и свои атаки… — тяжело дыша, Сенсома все же приходил в себя. — Из шести кунаев, два вы перехватили. Все нормально… я бы не заметил. Но потом вы уклонились от пятого удара моего меча и предпочли контратаковать. Барьер имеет слабость — он блокирует первые четыре атаки, а потом уходит на перезарядку…

— Это не слабость, а ограничение, — поправил спокойно Узукаге. — Я могу создавать барьеры, поглощающие кинетическую энергию у двенадцати физических воздействий подряд. Это если просто.

С трудом встав и пошатнувшись, Сенсома посмотрел на Тоширо. Узумаки его уже не считал за противника, стоял слишком близко, да и листочков у него под рукой больше не было.

— Листочки вам были нужны для создания атакующих и защитных печатей. Для всех печатей нужна поверхность. Я бросил четыре сюрикена в барьер одного из листочков, а после вдарил рукой, — начал заговаривать оппоненту зубы юноша, пытаясь открыть хотя бы Первые Врата.

Выходило хреново — Врата нельзя было вот так открывать и закрывать. Телу нужно было время, чтобы справиться с перегрузками, а тут еще и эта чудовищная атака, непонятно как набравшая такую силищу. Вот это кстати и надо спросить.

— Чем вы меня приложили? Я понял технику четырех листочков — сначала я замедляюсь под увеличившимся весом и ничего не могу сделать, потом становлюсь почти невесомым, чтобы со взрывом получить максимальный импульс, а потом возвращаю вес чтобы при ударе о поверхность получить больше повреждений, но это…

— Всего лишь шаблон из нескольких одновременных воздействий, — пожал плечами Узукаге. — Шесть, в вашем случае: притягивание к земле, отталкивание от моей руки, кратковременное увеличение веса, укрепление той части вашего тела, что встретится с землей, для пущей твердости приземления, моя личная физическая сила и Стихия Ветра, активно давящая на вас сверху. Не такая уж и сильная техника вас победила.

— А мы разве уже закончили? — оскалился Сенсома, входя-таки в Первые Врата.

Первый удар Узукаге пропустил, так как он получился очень быстрым, неожиданным и даже подлым. Тоширо даже не подумал, что у его противника останутся силы, после получения таких повреждений!

Но Сенсома не был обычным шиноби — его тело было тренировано больше остальных, имело куда большую крепость, особенно когда находилось во Вратах, и привыкло к сильному урону по себе.

По сравнению с болью от Восьмых Врат, повреждения от атаки Узумаки казались детским лепетом.

Второй удар Тоширо не должен был пропускать и не пропустил бы, если бы это не оказалась обманка. Кулак врезается в висок, нога наступает на ногу, колено в пах. Узукаге был ошеломлен стремительностью и мастерством тайдзюцу этого юноши, но, все же, смог взять себя в руки.

— Здорово! — выдохнул мужчина, когда широкий удар ногой, обязанный очень сильно прилететь ему по голове, остановился в паре сантиметров. — Но моим печатям не нужны поверхности — я могу создавать их прямо в воздухе!

Подтверждая его слова, прямо перед лицом Сенсомы вспыхнуло целых пять фуин, вязь которых говорила об их принадлежности к Стихии Огня и Воздуха.

Немыслимый кульбит, совершенный юношей в ту же секунду, спас его от трех огненный столбов, усиливаемых стихией Воздуха! Атака Узукаге в полную силу оказалась страшна — даже Мадаре пришлось бы потрудиться, чтобы выдать такую мощность Огненного ниндзюцу.

Но чунин спасся, так что ему это было без надобности.