Математик Боя. Возвращение (СИ)

Ловен аж задохнулся от такого вопиющего пренебрежения его проповедной деятельностью, но слова сказать не успел — в дверях показалась Сашими. И дело было не в ее красоте — в возрасте Архимага (а ему уже сто шестьдесят) на красивых девушек не реагируют. И не в том, что при ней Брау стеснялся говорить — вот уж дудки. Просто с Сенсомой спорить бесполезно, он ведь прав. А вот на Сашими насесть всегда весело — она так мило пытается не нести чушь в ответ на его чушь…

— А тебе идет, рыбка, — вякнул Архимаг, покачав пивной кружкой. — Черный цвет… а если мы весь твой клан перекрасим в такой, представь? Красота…

— Говори потише, пьянь, — легонько стукнула его Сашими по затылку. — И вообще, почему именно «рыбка»?

— Не именно. Я тебя и не так называл.

— Но последние двое суток только так.

— Так мы последние двое суток по кабакам шляемся, конечно.

— И где тут связь, Архиалкаш?!

— Рыбка хороша к пиву…

Сенсома покачал головой и обеспокоенно взглянул на Омо. Но та большого значения разговорам взрослых не придавала — уже привыкла, что те просто без перебоя несут всякий бред. Такая себе защита детских ушек от вредных словечек, но ничего лучше у «дедушки-Сенсомы» пока не было.

— К делу, Сашими, — легонько постучал он по столу.

Девушка вздохнула. Ей было непривычно видеть у Узукаге все пальцы на обеих руках. Его Хенге и правда было на высоком уровне — даже звук от постукивания был.

— Я нашла кое-что, — собралась она с мыслями. — И это… неприятно. В общем-то, это касается фронта Конохи с Молнией. Но и нас тоже. Като Дана и Цунаде Сенджу схватили.

— Вот как… — Сенсома выгнул бровь. — Мы знали это. Но хорошо, что это подтвердилось.

— Не так уж и хорошо, Сенсома-сама, — буркнула Сашими. — Там же… Цунаде. Кто она вам?

— Дочка очень близкой подруги детства, конечно, — взгляд Сенсомы погрустнел. — Яркий осколок чего-то прекрасного…

— Поэтический настрой? — оживился Ловен. — Я припоминаю того паренька-демона. М-м-м… Джин-чу-ри-ку.

— Джинчурики, пьянь.

— Не булькай, рыба. Я же к тому, что… он тоже отсюда? Может найдем его и возьмем в заложники? Обменяем на Цунаде. Я её помню, ага. Славная девочка. Аристократка, которая может с локтя пить сорок градусов — таких людей очень немного, пишет Автор. Ее нужно спасти.

— Интересная… мысль, — кивнул Сенсома и взглянул на Сашими.

— Верно, мысль хорошая, но не сейчас, — Узумаки вздохнула. — Я узнала, что Дана и Цунаде держат где-то в горах. Нам совсем не по пути. И, скорее всего, неподалеку от них и Эй Неуправляемый — сын Третьего Райкаге. Тот парень.

— И его я помню, — кивнул Ловен. — Ну тогда понятно — Цунаде в горах, там же и эти два чернокожих братца. А нам в центр — к их папочке. Жалко… Но мы можем потом туда пойти.

— Решим, — кивнул Сенсома. — Сейчас главное — добраться до Райкаге. Сашими?

Пока Сенсома с Ловеном собирали слухи в кабаках, барах и тавернах, Сашими во всю шпионила. Ей в этом отлично помогали природные навыки, вроде обаяния, красоты и умений секретаря. Никто не может быть столь же убедителен и, в то же время, скрытен, как опытная красотка-секретарша.

Ее задача была проста — узнать, где находится Райкаге и проложить к нему безопаснейший и короткий путь. И она справлялась.

Совсем скоро, благодаря ее навыкам, Сенсома сможет спросить Эя обо всем, о чем захочет…

А он захочет много. Он захочет все.

***

Прочитав доклады о том, что перекрасившаяся Узумаки выведала то, что нужно, Эй удовлетворенно кивнул сам себе.

— Как вы можете говорить о недооценке, если сами так себя ведете?

Третий Райкаге нахмурился. Он только что пробормотал это вслух? Волнение, да? Оно, вроде, так выглядит. Давненько его не было, забыл уже. Не такое уж и плохое чувство, в целом. Даже интересное.

И совсем не стыдно. Волноваться перед боем с сильнейшим в мире существом — это даже более чем естественно и очевидно.

— Отец? — под навес зашел Эй. — Все в порядке?

— Немного волнуюсь, только и всего, — остался честен с сыном Райкаге. — Эй, сколько видов нинтайдзюцу ты знаешь?

Сын удивился, да и сам Третий Эй слегка пожурил себя. Этот тест тоже от волнения. Попытка успокоиться? Неосознанная, причем. Похоже, Математик Боя куда более велик, чем он до этого думал.

Ну да… это уже вопрос решенный.

— Три? — не очень уверенно ответил Эй. — Нинтайдзюцу Молнии, конечно. Первое. Потом… Математик Боя же создал его, да? Нинтайдзюцу Земли. И… вроде бы его разработал кто-то из Конохи, тоже. Ветер, верно?

— Абсолютно, — выдохнул Райкаге. — Неверно.

— Чего? — сын удивился. — Есть еще?

— Нет, нету. И вряд ли будет. Ты был прав до слова «первое». Дальше нужно было лишь дополнить словом «единственное».

— Я… не понимаю, отец.

Райкаге Эй встал, расправив широкие мускулистые плечи, разом нависая над немаленьким сыном. Его лопатообразная ладонь легла преемнику на плечо и мягко повернула в сторону выхода. Два Эя вышли из-под навеса, и им открылась впечатляющая картина сотен серых каменных гор.

И над этими горами сгущались тучи.

— Это — давний секрет, — начал Райкаге. — Такой давний, что те, кто начал передавать его, сражались еще во времена Рикудо.

— С кем же можно тогда было сражаться?