Математик Боя. Жизнь сильнейшего

— Но изначальное применение техники было для разрушения, — парировала слизень. — Люди любят извращать вещи. Скажи мне, разве похожи техники, которым тебя научили ежи, на средства разрушения? Совсем нет, ведь они — плоды созидания. Отражения их взаимности к природе. Также и другие силы природы. Пускай природа и может что-то изменить — поджечь, скажем, лес случайной молнией, природа делает это не для себя. Она делает это в порядке вещей, точно так же, как и тушит тот же лес дождем. Люди другие. Но даже вы — часть природы. Часть нашей природы.

— А Кагуя не была ее частью.

— Ты догадлив, Воин. Она родилась не в нашем мире. Не на нашей планете. Она прибыла сюда в поисках силы, но нашла дом. Она даже была доброй. Увидев Древо, она не решилась впитать в себя его силу, как должна была изначально. Она решила жить с миром в гармонии и не нарушать его гармонию. И тогда-то он из гармонии и вышел.

— Я вновь угадаю. Вы сказали, что ваша сила в стародавние времена была слишком велика, так? И вы возгордились. Это вы послужили причиной для… того, чтобы Кагуя изменилась.

— Мы не хотели, — прошептала Кацую. — Мы с Кагуей когда-то были подругами. У нее было много друзей и знакомых среди Духов. Но жила она с людьми. А люди, как ты знаешь, не очень-то любят тех, кто от них отличается. Некоторые из них почитали нас, как Богов. А другие… другие видели в нас демонов.

— Знакомая история… — тихо прогрохотал Исобу из подсознания Сенсомы.

— Именно так, — все так же грустно продолжила Кацую. — В конце концов предубеждения людей вылились в войну между нами.

— Предубеждения людей, — вдруг заговорила Цунаде. — И ваша собственная гордыня!

Сенсома удивленно поднял брови, развернувшись. Дочь Наоми стояла ровно, несмотря на внимание древнейших и могущественнейших существ, направленное на нее. Внучка Первого Хокаге произнесла свои слова твердо. Глаза внучки Мито горели яростью и несогласием, готовыми поспорить с всей древностью Духов.

— Ты забываешься, дитя… — прошелестел огромный белый змей за ее спиной.

— Нет, — она выбросила в его сторону руку в указующем жесте. — Это вы забываетесь! Вы говорите, что люди жестоки, и что они, пускай и дети природы, совсем не соответствуют ее гармонии. Это правда. Да только вот, как это касается вас? Вы ведь — совершенно такие же, как мы. Вы тоже любите и тоже ненавидите. Не надо приукрашивать — я видела, как змеи Орочимару любят убивать. Я видела, как обожают алкоголь и сигареты друзья Джирайи с Мьябоку. А ежи Сенсомы — лучшее доказательство того, насколько сильно могут походить на человека Духи.

— Твои слова… верны, — согласилась Кацую, поразмыслив. — Но ты все еще дитя. Не пристало тебе вмешиваться в разговор высших.

— А эт ты зря, — оскалился Джирайя. — Ща она на тебя в стиле Мито-то наорет…

— Все мы здесь — по праву силы! — тряхнула белокурой челкой Цунаде. — Силы нашего учителя. Он доверяет нам, и мы его доверие оправдываем. Ты думаешь, что я говорю от своего имени, но посмотри на лицо Сенсомы. Он согласен со мной. Как будут согласны и все люди. Я — Цунаде из клана Сенджу, внучка Первого Хокаге — величайшего шиноби в мире! Я не позволю тебе безнаказанно оскорблять все человечество, только из-за твоей неприязни к нам!

Когда это видано, чтобы человек кричал на высшего Духа? Младшие Духи могут стать заложниками и даже рабами магов, но это совсем другое. Да, многие Духи поддерживают связь с шиноби, но там они больше личности, чем первородные пользователи энергии природы. Они — контрактники там и повелители здесь.

Но этой девочке все равно.

— Узнаю кровь Сенджу и род твоего отца, — сверкнула глазами Кацую. — Ты права, юная Цунаде. Я ошибалась и нанесла тебе оскорбление своей ошибкой.

Из ее огромного тучного тела проступили очертания маленькой ее версии. Миг, и к Цунаде неспешно ползет маленькая (с ладонь) копия Кацую.

— Это — мой тебе дар, Цунаде из клана Сенджу, — провозгласила слизень. — Прими ее. Мою маленькую помощницу. Она будет повиноваться тебе и никогда не скажет грубого слова. Как извинение за оскорбление. А как предлог к сотрудничеству… поговорим об этом после завершения вашей миссии.

— Принимаю дар, — Цунаде поклонилась, не растеряв решимости.

— Вернемся к разговору, Воин, — повернулась к довольному ученицей Сенсоме Кацую. — Между нами с людьми началась война. Мы были сильнее, но тогда еще не скрывались, а потому многочисленность людей угрожала нашим младшим — наши дома были в опасности. Люди поняли, что могут сильно уязвить нас, разрушая природу. А мы обнаружили, что оставлять выживших — глупо. Люди любят мстить так же, как и мы.

— Это была очень кровавая война, — совсем не юношеским, грубым, голосом произнес вдруг Глава.

— Пове… — ошарашенно распахнул глаза Кеймдал.

Ловен нахмурился, но Глава лишь махнул им рукой, слабо усмехнувшись, и вновь вернул себе прежний звонкий голос:

— Война не меняется. Нигде и никогда.