Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

Итак, на той скале, под которой располагался монастырь, в том месте, где обычно молился блаженнейший Фруктуоз, стоял деревянный памятный крест. Этот же брат Сатурнин возымел сильное желание, чтобы там малыми нашими силами была бы сооружена памятная молельня. Когда он рассказал мне свой замысел, я стал возражать ему, что место это неудобное и для строительства не хватит сил. Затем в тот же день, когда меня охватил сон, божественная Милость показала, что мне будет явственно открыто, как будет исполнено его желание, и что сила Его быстро приведет к выполнению этого замысла. Когда так была открыта воля Господня, трудами рук моих и, как предписала мне божественная Милость, пожертвованиями добрых христиан, собралось и множество работников, которыми с помощью Господа и Его силы было все исполнено.

В том месте не было никакой пологой площадки, но на всем пространстве возвышались острые высокие скалы, пришедшие гладко разровняли ее, и на том месте был сооружен святой храм Господу во имя святого Креста и святого Пантелеимона, а также других святых мучеников, хотя крохотный в длину и ширину, но с очень высокой кровлей, который со всем благоговением посвятил Господу человек Божий благочестивый епископ Аврелий.[799] Также он рукоположил во пресвитеры с помощью Господа творца этого храма Сатурнина, который ежедневно совершал там бескровную жертву, и его слуху были явлены несколько знамений. Из них некоторые, которые приходят на память, кратко углубившись, я подробно изложу.

Однажды, между тем как он вырубал камни с нависающей скалы, внезапно сверху отколовшийся огромный острый камень, скатившись вниз, свалился ему на ногу и, пронзив до кости, порвал сухожилия и вены. И в тот момент он испугался, что, став калекой, не сможет ходить или приближается к смерти.

С трудом остановив кровь, он не мог удержаться, лежа в постели, но по своему обычаю приносить бескровную жертву Господу, хотя и изувеченный, с огромным усилием из необходимости, поплелся, хромая на одну ногу. И тотчас, как принес бескровную жертву перед Господом, настолько стал здоровым, что ему показалось, что его даже слегка не прокололо острие иглы.

Когда же в утренние часы он прибыл для совершения службы и замки при входе были на запоре, так что он не мог отпереть их, смутившись душой, подойдя к алтарному окну, он воскликнул, говоря: «Это хорошо, святые господа, что я пришел для служения вам и вы не позволяете мне войти?» Сказав это, он вернулся к дверям, сразу же послышалось, что засов, который был заперт изнутри, отворившись, далеко отодвинут и дверь открылась настежь. Увидев это, он и те, кто был с ним, придя в оцепенение, изумляясь, благословили Бога.

В той пустыне он посадил немного гороха, и по дарованию Господа тот десятикратно разросся, обильно плодонося. Сатурнин увидел, что горох созрел, и, чтобы другими он не был опустошен, для охранения благословил его на небольшом изящном алтаре, который на том поле поставил для защиты. В то время как все боялись после этого дотрагиваться до него, некий глупец вошел туда в нечестивой дерзости и начал насыщать прожорливую свою глотку и тут же был укушен змеей. И сразу рухнув, долго там лежал без сознания, пока его не нашли, изливавшего больше нечистот изо рта и седалища, чем мог извергнуть. А ведь по милости Господа никто другой не был найден, который бы был в этих горах укушен змеей.

Также в другое время пришел к нему, принуждаемый крайней нуждой, некий мирянин по имени Василий. Он был увечный, потому что его правая рука с сухожилиями запястья высохла и, опухнув, онемела. Тотчас проникнувшись к нему глубоким состраданием, он благословил масло и с молитвой помазал изувеченную конечность. И сразу же с помощью Господа было конечности его возвращено прежнее здравие, и он, благословляя Бога, невредимый со всяческим ликованием возвратился в свой дом.

Итак, он служил с великим желанием этому святому алтарю и в затворе вышеупомянутого монастыря прислуживал привычной моей скудости. Затем, увлеченный духом тщеславия, надеясь, что, отделившись от меня, он более меня будет иметь похвалу имени своему и больше почета среди мирских людей, ушел отсюда и скрылся в чрезвычайно тесном и узком затворе около того самого святого алтаря, творения своего, где в одиночестве денно и нощно совершал службы и часто приносил бескровную жертву Господу.