Когда он прибыл в провинцию Испанию, он не мог скрывать свою лютую свирепость, но со своей суровой губительной жестокостью, как бешеный лев, начал разыскивать христиан и разрывать их тела кровожадными зубами. Провидением всемогущего Господа произошло так, что для прославления и защиты некоторых городов от кощунственного духа он посвятил Господу Христу священнейшие жертвы, и благодаря их вмешательству обильная благодать Господа сошла на горожан.
Когда Дациан приступил к своим кощунственным обязанностям, то придя в город Цезаравгусту, вооруженный дьявольским духом, он предал мучению знаменитого у нас святого триумфатора славного Викентия, который высшей своей славой не только город Цезаравгусту, но и всю Валенсию украсил своим честным телом. Затем Дациан, воодушевленный яростной жестокостью, пролил невинную кровь восемнадцати мужей: Квинтилиана, Кассиана, Матутина, Публия, Урбана, Марциана, Фавста, Сукцеза, Феликса, Иануария, Примитива, Еввотия, Цецилиана, Оптата, Фронтона, Луперка, Аподемия и Изиция, и к этому огромному мученичеству еще добавил посвященную Богу деву, славную Энграцию, окропленную росой своей пурпурной крови. Когда Дациан не смог одолеть преданность Господу Христу посвященных Ему сердец и священные воины охотно пролили священную кровь во имя любви Вечного Царя, дьявол вооружил своего слугу иными уловками.
Собрав, как гласит правдивый рассказ прошлых времен, толпы своих приверженцев, лукавый змий такими словами явил безумие своего сердца: «О воины наших правителей, – сказал он, – мы ничего не добиваемся, страдая в этом сражении, и не можем склонить сильные христианские сердца к почитанию наших богов, и, в то время как мы жаждем победить их яростной свирепостью, мы все больше служим их победам. Так пусть у нас будет тайный уговор: пусть никто из вас не предаст нас и не выдаст, чтобы кто-нибудь из них не услышал рано или поздно о наших намерениях. Бесчисленное множество христиан, которые находятся в окрестностях этого города, нужно погубить скорее тайными кознями, чем грозной доблестью. Если мы постановили применять к ним по одному различные виды пыток и не сможем одолеть помыслы их сердец, то назначим скорее себе, чем им, угрозу смерти.
Но пусть по всему городу пробегут глашатаи, чтобы выгнать как можно быстрее из города тех, кто прячется за стенами домов, как будто бы объявлена свобода жить там и почитать того, кого каждый хочет, так, чтобы никто их веры, от господ до рабов, не оказался в каком-нибудь доме в этом городе причастным к нашему заговору. А вы, наши соратники, принесите с общественных складов оружие, подпоясайтесь обоюдоострыми мечами, позаботьтесь о потайных убежищах и, тотчас выскочив на невооруженных вражеских воинов из потайных укрытий, поспешите наперебой напасть на их многочисленные полчища и кого найдете, зарежьте острыми мечами. Мы же велели запереть все ворота, чтобы, если кто-то вдруг, убегая от острого лезвия, захочет вернуться в город, то найдет все запертым и в любом случае погибнет от меча тот, кто прежде убегал от меча, и [погибнут] те, кого мы не можем склонить к почитанию наших богов, и никто из тех, кто предпочел почитать Христа, не выживет и не избежит отмщения».
По всему городу пробежали глашатаи и раздались их громкие крики. Были заперты замки на западных воротах, и радостная толпа благочестивых мужей и жен отправилась в путь, собираясь группами. Старики поспешили взять в трясущиеся руки палки, чтобы поддержать шатающиеся тела, чтобы не быть оставленными без утешения своих братьев по вере. Множество молодых и юных добровольно оставило открытыми двери домов. Слабый женский пол также, будучи более сильными духом, чем слабыми из-за пола, устремились вместе с толпами плачущих детей и кричащих юных слуг, так что можно было подумать, что все многочисленное население города идет смотреть яростные гладиаторские бои, как сказал славный проповедник:
Чего же больше? Вся толпа христиан вышла, ликуя и с песнопениями: