Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

 О знамениях же, бывших тогда с неба, хотя я не в силах красноречиво сказать, но умолчать о них не смею. Около седьмого часу мы начали торжественно служить божественную литургию. Пока мы ободряли и отмечали иудеев, приходящих к Христовой вере (записывали их имена), а народ, духовно насыщенный богатой пищей столь великой радости, что о плотской пище не вспомнил, прошла большая часть дня. Когда в церкви, которая находится недалеко от города в уединенном месте и в которой недавно упокоились мощи святого Стефана, весь народ вместе со мной ожидал литургии, в это время двое монахов, которых Господь избрал свидетелями Своих чудес, отдыхали на траве в поле, что простирается от дверей церкви. Когда один почтенный человек по имени Юлий с кем-то другим из города проходил мимо них по дороге в церковь, внезапно один из монахов, изумленный увиденным чудесным знамением, издал непонятный крик и, когда к нему обернулись, протянув руку, указал на то, что увидел, так как не мог выразить этого словами. А был это шар, светящийся белым, по размеру примерно равный человеческому росту, похожий на один из маленьких сосудов, которые обычно называют орками. Видение было таким светлым и ярким, что брату, который увидел его первым, как мы узнали от него самого, показалось, что солнце померкло. Им привиделось, что оно медленно опускалось через базилику, где был со мной весь народ. В самом деле, они подумали, что оно было настолько близко, что тот самый брат, оправившись от изумления, бросился бежать, думая, что оно опустилось за базиликой, но второй брат удержал его, и он замедлил шаг. Второй брат говорил, что он тоже это видел, однако, не утверждая, а лишь предполагая. Некоторые женщины, тогда еще иудейки, среди которых была и уже упомянутая супруга того самого Мелетия, утверждали, что с верхнего этажа видели, как будто это самое знамение опустилось на базилику. Но до сих пор неясно, был ли это ангел или сам святой Стефан и было ли вообще это знамение. В тот же самый день около четвертого часу, то есть незадолго до того, как было явлено это знамение, повсюду выпало немного мельчайшего града, который жители острова на своем наречии называют «аргистином». Так как от него исходил запах меда, то многие, кого он застал в дороге, попробовали его на вкус и убедились, что он слаще меда. Многие мудрые люди, когда увидели, что в этот день сыны Израилевы вышли из Египта своего неверия и рабства, сравнивали происшедшее с теми знамениями, о которых мы читаем в книге Исход;[386] они верили, что новая манна была дана тому народу, который, сердцем обращаясь к Богу, заслужил истинное имя Израилево. Они также сочли, что явлен огненный столп, который вел отцов в пустыне, был явлен и сынам, вышедшим из истинного Египта и железной печи, как сказано в Писании, чтобы дать им руководство для жизни. И в самом деле, как свидетельствует чтение книги Исход, знамения были очень похожи: то, что мы приняли за снег, было похоже на семя кориандра и источало запах меда; а явление, очевидно, есть подобие огненного столпа. К тому же мы знаем, что оба знамения были явлены также и братьям, живущим в Иамоне. Многие, кому дано было задуматься над этим и узнать, подтвердили, что был медовый дождь, и ярко сияющий столп предстал перед взорами многих, кого удостоил Господь. Благодаря этому можно понять, что как светоч веры посетил иудеев по всему миру, так и нам, живущим на этом острове и, могу сказать, в этом маленьком мирке, воссияло такое огромное величие небесной благодати, что видение знамений могло дойти до самых границ нашей земли.

 На следующий день все напомнили Феодору, что очень ждут, когда же он выполнит свое обещание. Он, насколько ему казалось верным, полагал, что принятие присяги остальными должно быть отложено, говоря, что прежде хочет привезти сюда свою супругу, которую оставил на Майорке, чтобы она, если бы узнала, что муж обратился [в христианство] без ее согласия, не стала бы, как это обычно бывает, упорствовать в неверии и в особенности не оставила бы и супруга, и его веру, сбитая с толку уговорами своей матери, которая еще была жива. Когда Феодор просил об этом, христиане уже успокаивались, а те иудеи, которые уже обратились, были очень сильно обеспокоены промедлением. За ним вся синагога, как будто убрали заграждение, перетекла в церковь. Удивительно, но эти престарелые учители закона поверили без всяких словесных прений, без всяких споров о писании. Только поспорив о том, хотят ли они принять веру Христову, они заявили, что верят в Христа и желают тотчас же стать христианами.

 Один дряхлый старик, чей возраст и чье неверие насчитывало, как говорят, сто два года, радостно надеясь на новую жизнь, без лишних слов объявил, что желает в конце своей жизни через веру Христову вернуться к духовному младенчеству, и предоставил нам свои уже дряхлые от старости члены, чтобы они как можно быстрее обновились с помощью крещения.