Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон

Он, бодро войдя в дом, бросил в отверстие серебряную монету, чтобы звон металла показался знаком жертвоприношения. Но затем брошенное забрал и вместо почести воздал Триглаву поношение, то есть вместо жертвы — большой плевок. Затем, внимательно приглядевшись, есть ли возможность выполнить то, зачем послан, он заметил изображение Триглава, так усердно и прочно вбитое в дерево, что никак нельзя было его ни вытащить, ни хотя бы сдвинуть с места. <…> И, пошарив глазами, увидел седло Триглава, прикрепленное рядом к стене, — оно было очень старо и почти непригодно — и тут же вышел с радостью, несчастный же этот дар снял со стены и спрятал; в первую же ночь, около полуночи, скрылся, со всей поспешностью пришел к своему господину и товарищам, доложил обо всем сделанном, седло же Триглава в доказательство своей верности представил.

II, 1. Бернард <…> схватив секиру, устремился, чтобы срубить столб огромной величины, посвященный Юлию Цезарю, от которого город [Юлин] получил имя

III, 1 (1126 г.). Юлин, Юлием Цезарем основанный и названный — в котором даже копье его, прикрепленное к колонне огромной величины, памяти его служило, — имел обычай праздник некоего идола в начале лета отмечать большим стечением людей и пляской. <… >

Сходясь с обычным жаром на упомянутый праздник идола, все жители края многообразными способами устраивали зрелища и пиршества, и сами прежде скрытые изображения идолов народу, разнузданному пустой радостью, показывали и к древнему языческому обряду побуждали, и постоянно впадали от этого в бедствие божественной одержимости <…>.

Щецин <… > заключает в себе три горы, из которых средняя и самая высокая посвящена верховному богу язычников Триглаву; на ней есть трехглавое изваяние, у которого глаза и уста закрыты золотой повязкой. Как объясняют жрецы идолов, главный бог имеет три головы, потому что надзирает за тремя царствами, то есть небом, землей и преисподней, а лицо закрывает повязкой, поскольку грехи людей скрывает, словно не видя и не говоря о них.

III, 8 (1127 г.). <…> был некий жрец идолов, который, услышав о новой вере, обратился к хитрым «доводам». Наряженный в плащ и другие одежды одного идола, вышел он тайно из города [Волегоща] и, придя в соседний лес, неожиданным появлением напугал крестьянина, шедшего мимо. Тот, увидев жреца, облаченного в одеяние идола, подумал, что явился его бог; переменился в лице, полумертвый от потрясения, и услышал такие слова: «Я — твой бог, которого ты почитаешь. Не бойся, но встань скорее, пойди в город и объяви мое послание правителям и всему народу: если ученики того совратителя [Оттона], что с князем Вартиславом [поморским] находится в Знойме, здесь появятся, да будут без жалости преданы жесточайшей смерти; иначе город вместе с жителями погибнет».

<…> [Клирик Дитрик, убегая от горожан], приблизился к самым дверям храма и, не зная, куда повернуть, отчаянно вбежал в само святилище и, увидев золотой щит, прикрепленный к стене и посвященный Яровиту, их богу войны, — которого касаться у них было запрещено — схватил этот щит и вышел к ним. Они же, будучи глупой деревенщиной, решили, что встретили своего бога Яровита, и, потрясенные, обратились назад и пали наземь.

III, 3. [9.IV в городе гаволян (Гавельберге)]. Ведь в самый день его прихода город, повсюду увешанный знаменами, справлял праздник некоего идола Яровита.

Monumenta Germaniae historica. Т. XIV. Scriptorum. T. XII. Hannoverae, 1856. P. 842, 851–852, 858–859, 861, 865.

Герборд. Житие епископа Оттона (XII в.)

II, 13. [4.VI. 1121 г.] <…> приблизившись к городу Пирица. Было тут около 4000 людей, собравшихся со всего края <…>. Это был день праздника язычников, празднуя который играми, невоздержанностью и пением, безумный народ встретил их, ошеломленных.