Матери

Какое-то время он неподвижно стоял на крыльце. Затем, опасаясь, как бы хозяин дома не вызвал полицию, молча ушел прочь с горьким привкусом во рту.

Остановился он в километре от того дома, возле ржавой баскетбольной стойки на лужайке, и лишь в этот момент понял, что дрожит.

Почему хозяин дома вдруг так испугался? Может, вспомнил то, что никак не удавалось воскресить в памяти ему самому?

Томми плюхнулся на скамейку и сидел там, пока солнце не скрылось за вязами; он забыл и о гостинице, где собирался заночевать, и обо всем на свете.

Из оцепенения его вывел рокот автомобильного двигателя. К ближайшему дому по подъездной дорожке подкатил светло-коричневый «универсал». Из машины выбрались мужчина и женщина с сумками для покупок, потом двое мальчишек, которые вприпрыжку кинулись за родителями к входной двери. Томми украдкой обогнул дом и вошел в сад, располагавшийся позади дома. Женщина, не самой привлекательной наружности, водрузила сумки на кухонный стол. Один из мальчишек подбежал к ней, и она налила ему стакан воды, а папаша тем временем завалился на диван в гостиной.

Не успев убрать покупки, женщина достала из холодильника несколько кусков мяса, а также готовый салат и выложила все это на разделочный стол. Появившийся рядом муженек чмокнул ее в щеку, подхватил четыре тарелки и принялся расставлять их на обеденном столе.

Мальчишки торчали на втором этаже, в комнате с голубыми обоями, – наверное, в своей спальне, решил Томми. Через несколько минут мамаша окликнула их – они спустились вниз и уселись за стол.

Семейство обедало перед телевизором, по которому в очередной раз показывали «Полицейского из Беверли-Хиллз». Томми наблюдал за ними, будто в кино, – казалось, он видит сцену, в которой сам никогда не смог бы участвовать.

Когда они покончили с едой, Томми отпрянул от окна на пару метров, опасаясь, как бы его не заметили, и тут разглядел в глубине сада сарайчик. Дверь оказалась не заперта. Сарай был заполнен в основном коробками и рабочим инструментом. Вконец разбитый, чувствуя, что ему не хватит сил искать другой ночлег, Томми терпеливо дождался, пока семейство улеглось спать, подобрал несколько сложенных картонных коробок и постелил на пол. Потом достал из рюкзака свитер, накрылся им вместо одеяла, свернулся калачиком и стал ждать, когда сон унесет его подальше от этих мест. Чтобы забыть об одиночестве, он представил, как сидит у себя в саду за домом вместе с матерью, Грэмом и Синди: идиллическая картина, в которой смешались воспоминания и надежды, озаренные слабым розоватым светом уходящего дня. А еще там была Тесса – она держала свою теплую руку в его ладони, ее фигура казалась такой же ослепительной, как солнце, если не ярче, и всем своим видом она словно обещала, что больше никогда не оставит его.

Когда его тело и разум успокоились, он стал постепенно засыпать – и отправился на кухню за именинным пирогом для Синди, счастливый как никогда, словно хмельной, хотя не выпил ни капли спиртного.

А когда он вернулся в сад, свет уже изменился – стал более холодным, и он услышал, как по небу раскатилось карканье воронья, хотя птиц не было видно; тут он увидел мать, Грэма, Синди и Тессу – они лежали полукругом на земле; из многочисленных ран у них сочилась кровь, стекая извилистыми струйками с мертвых тел на землю и собираясь в лужу, сверкавшую всеми цветами радуги.

В руках же у него остался только огромный нож, и в осклизлом лезвии отражался его веселый, восторженный взгляд.

Рано утром, когда обитатели дома, судя по всему, еще спали, Томми очень тихо выбрался из сарайчика.

Прежде чем отправиться на автовокзал, он решил вернуться к дому в цветах, чтобы точно узнать, кто тот человек и почему он так испугался, увидев его.

В доме все так же играл телевизор. Томми позвонил в дверь, но на сей раз на звонок никто не отозвался. Тогда он обошел дом вокруг и через заднюю дверь проник в кухню. Там слегка пахло горелым. И было теплее, чем на улице. Томми осторожно прокрался к гостиной – и увидел на полу распластанное тело хозяина, одна его нога была чуть темнее другой.

Мужчина, вероятно, умер несколько часов назад. Глаза навыкате, рот широко раскрыт. И тут Томми узнал его. Это его он видел неделю назад возле скотобойни, перед тем как на него набросился Элмер.

Хотя хозяин дома выглядел старше, да и волос у него было поменьше, это определенно был он.

Вернее, то была его туша, готовая к разделке.

У него явно случился сердечный приступ. Томми увидел лекарства, которые стояли на буфете и до которых хозяин дома, как видно, не успел дотянуться. Такие же лекарства принимал и мистер Холмс.

Достаточно просторная гостиная была завалена всяким хламом; на рабочем столе стоял старенький компьютер – он был включен.

При виде мертвеца аппетита Томми не лишился. Он вернулся на кухню и открыл холодильник, до отказа забитый продуктами. Он достал пакет молока, сыр, фрукты и, сев за стол, разом все умял, после чего почувствовал себя лучше, ведь последний раз он ел вчера в закусочной.